По пути Синдбада

С подобными небылицами я был хорошо знаком. Готовясь к своему предыдущему плаванию, совершенному на «Брендане», в одной из книг я прочел, что святой Брендан во время одного из своих путешествий высадился со своими спутниками на спину кита, приняв его за небольшой остров. Подобная история приключилась и с Синдбадом-мореходом. Корабль, на котором он плыл, пристал, как думали, к острову, о чем свидетельствовали холмы, ручьи и деревья. Команда и пассажиры сошли на берег, и каждый стал заниматься каким-то делом: одни, смастерив жаровни, принялись стряпать, другие стали стирать в принесенных с судна корытах, третьи отправились на прогулку. Однако остров этот оказался китом, и когда он неожиданно ощутил нестерпимый жар, то опустился под воду. Синдбаду посчастливилось забраться в большое корыто, которое и спасло ему жизнь: гребя руками и ногами, Синдбад-мореход в конце концов пристал к настоящему острову.

О близости земли свидетельствовала и увиденная нами морская змея длиной примерно в четыре фута. О том, что морские змеи не уплывают далеко от земли, я узнал из книги арабского морехода и штурмана Ахмеда ибн-Маджида, из которой почерпнул много полезного. Эндрю Прайс подтвердил правоту арабского муаллима, уточнив, что один вид этих змей может держаться не только на мелководье. Далее он добавил, что морские змеи медлительны и ленивы и вовсе не злобны, как обычно считается. Однако повстречавшаяся нам змея этой характеристике явно не соответствовала — вероятно, была не в духе. Быстро подплыв к нашему кораблю, она обвилась вокруг спасательного каната, исходившего от кормы, и стала остервенело его кусать. Морские змеи несравнимо более ядовиты, чем обычные змеи, и, возможно, поэтому Эндрю даже не пытался изловить нашу непрошенную попутчицу, ограничившись ее созерцанием и глубокой задумчивостью.

Ночью небо покрылось низкими темными облаками, а затем внезапно налетел шквал, сопровождавшийся грозовым ливнем.

— Убрать паруса! — скомандовал я, опасаясь, что шквал положит корабль набок.

Ветер не утихал, но набравшийся опыта экипаж взялся за дело, и через четверть часа все паруса были убраны. Впрочем, ненастье продолжалось недолго. К утру небо стало безоблачным, и мы увидели освещенные солнцем холмистые берега Индии и несколько парусников, стоявших на рейде, — насколько я рассудил, остатки былого торгового флота Индии, совершавшего рейсы под парусами. Один из парусников был больше «Сохара», но он походил скорее на барку. А вот обводы парусников поменьше выглядели красиво, даже изящно. Такие парусники, предназначенные для прибрежного плавания, оснащаются большим количеством парусов, чтобы «парусить» в условиях маловетрия. На кораблях, стоявших у побережья, можно было увидеть кливеры, гроты и бизани, стаксели и марсели. Но вот одно из этих судов двинулось в нашу сторону. Это был барк, несший по меньшей мере четыре кливера и небольшой фок [43], установленный на бамбуковой мачте. Вскоре последовала картина, которая мне запомнилась: два больших парусника — в наше-то время! — проходят мимо друг друга, а их экипажи, собравшиеся у леера, в полном молчании внимательно взирают на своих визави.

— Невероятно! — воскликнул Дейв Таттл, не отрывая от глаз бинокля. — На берегу уйма людей, целое скопище! Скажите на милость, чем они занимаются?

Я поднес бинокль к глазам. На берегу действительно было полно народу. Это были жители Каликута, города на Малабарском берегу Индии, куда я собирался зайти, еще разрабатывая свой необычный проект. Скоплению народа на берегу я нисколько не удивился: Малабарский берег — густонаселенный район. А вот Дейву и впрямь такое большое сборище могло показаться странным, ведь он — житель Новой Зеландии, страны с малочисленным населением. Оглядев толпу, я решил, что люди пришли на берег за рыбой, которую продавали с возвратившихся с лова лодок. На рейде Каликута «Сохар» бросил якорь. Дейв не переставал удивляться скоплению народа на берегу.

— Черт возьми! — приговаривал он. — Чем занимаются эти люди? Одни приходят, другие уходят. Зачем?

Коричневая олуша

Я полагал, что на корабль явятся для досмотра полицейские или таможенники, но ничего подобного не случилось, и я решил сам отправиться к портовым властям. Я сел в резиновый динги и, запустив мотор, пошел к берегу. Меня встречала толпа, разглядывавшая приближавшийся динги с тупым интересом. Внезапно какой-то человек из толпы громко крикнул и сделал выразительный жест, заставивший меня обернуться. К динги стремительно приближался бурун. Противостоять ему я не мог. Бурун поднял динги на гребень, обдал меня брызгами, а затем швырнул лодку на прибрежный песок. Вероятно, то было комичное зрелище. Но я не только сохранил присутствие духа, но и сделал маленькое открытие, позволившее ответить на недоумение Дейва. Открытию способствовал мой собственный нос, учуявший малоприятный запах, который свидетельствовал о том, что местные жители превратили берег в общественный туалет.

Глава 7. Рождество в Каликуте