По пути Синдбада

Оставалось провести подготовительные работы для спуска корабля на воду: снять его с насыпи и придвинуть к самому берегу. Убрав блоки, подведенные под корабль, мы установили под ним спусковые салазки, а под них подвели смазанный жиром последний оставшийся у нас брус. Затем за дело взялся нанятый мною трактор. Машина потянула корабль за стальной трос. Раздался резкий звук натянутой струны, и трос лопнул. Мы заменили буксировочный трос на более толстый, но и эта попытка не удалась. Тогда под спусковые салазки мы уложили несколько телеграфных столбов и стали помогать трактору, орудуя рычагами, подведенными под корму, одновременно раскачивая корабль, чем занялись пятнадцать рабочих, облепивших судно, как обезьяны. Корабль не двигался. Положение казалось катастрофическим: официальная церемония спуска корабля на воду была назначена министерством на следующее утро. Я чувствовал себя строителем пирамиды, с тоской взиравшим на верхушку постройки, на которую не мог уложить последний, вершинный блок. Необходимо было что-то срочно предпринимать, и я пригласил с ближайшей стройки геодезиста. Вооружившись теодолитом, он произвел необходимые измерения. Заключение оказалось неутешительным: корабль находился по отношению к насыпи под углом и мы тащили его вверх, а не вниз.

Оставалось одно: срыть мешавшую нам часть насыпи и сформировать склон для движения корабля. Это была каторжная работа, длившаяся весь оставшийся день и всю ночь. Орудуя кирками и лопатами, работали все, даже повара. Уставшие люди валились прямо на гравий, чтобы немного поспать, после чего продолжали работу. Корабль мало-помалу двигался к берегу и к восходу солнца наконец подошел к воде.

Мы сидели на берегу, ожидая приезда оманских должностных лиц. За нами высилась насыпь, давшая жизнь нашему кораблю, а теперь вся перепаханная, словно по ней прошли тяжелые танки.

— Где же оманцы? — спросил меня Роберт, оглядываясь по сторонам. — Ведь мы же договорились, что церемония спуска корабля на воду состоится сегодня утром.

Недоумение Роберта длилось недолго. Вскоре мы услышали странные отдаленные звуки, похожие на монотонное пение, сопровождавшееся мерным похлопыванием в ладоши. Шум шел с моря, он нарастал, и в скором времени мы увидели великолепный рыболовный самбук, направлявшийся на большой скорости к берегу. На мачте самбука трепетал развеваемый утренним бризом оманский флаг, а на шестах, специально установленных вдоль бортов, развевались разноцветные красочные флажки. Корму запрудила праздничная толпа. Под аккомпанемент дудок и барабанов люди пели и танцевали, похлопывая в ладоши. Это были жители прибрежных селений, приехавшие отпраздновать спуск на воду нашего корабля. У мелководья самбук застопорил ход, и его пассажиры продолжили путь к берегу по воде, доходившей до пояса. Но музыка не смолкала: дудки дудели что было мочи, барабаны оглушительно грохотали.

В это время появились новые участники торжества. Из города двигались три колонны людей со знаменами и флажками. Впереди каждой располагались певцы и танцоры, умудрявшиеся, танцуя, продвигаться вперед. Лес желтовато-коричневых палок вздымался и опускался в такт песням, время от времени от колонн отделялась группа танцовщиков, исполнявшая зажигательный танец с саблями. Вскоре наш корабль был окружен поющей, танцующей и притопывающей толпой, время от времени ритмично хлопавшей в ладоши. Несколько человек подымали и опускали портреты султана Кабуса, другие, построившись друг за другом, образовали живые ленты, которые, извиваясь, рассекали толпу.

Среди пришедших на праздник были и женщины, все в черных шелковых одеяниях, отделанных серебряным сутажем. Шеи женщин были украшены ожерельями, уши — большими кольцами, а лица — от мочек ушей до носа — нанесенными на кожу золотыми полосками. Когда женщины танцевали, надетые на их щиколотки многочисленные браслеты издавали звук, похожий на неистовый звон, достигавший сверхъестественно высокого тона. Все побережье вокруг нашего судна шумело, пело и танцевало. Подобной церемонии спуска корабля на воду мне видеть не приходилось.

Но вот наступил прилив, положивший конец безудержному веселью. Праздничная толпа отступила от берега, и мы приступили к спуску корабля на воду. Поначалу я думал, что операция эта теперь особого труда не составит: приливные волны подымут корабль, и он продвинется на несколько футов вперед. Получилось иначе: спусковые салазки неожиданно завязли в песке, корабль слегка развернулся и замер. Когда наступил отлив, корабль сиротливо стоял на суше, так и не добравшись до моря.