По поводу одной современной повести

Петр Алексеевич Бибиков По поводу одной современной повсти [1] нравственно – критическiй этюдъ (Е. А. Б-ой)

Ну чтоже, богъ неумолимый?
Ну, мучь меня! Еще ко мн
Пошли хоть двадцать птицъ голодныхъ,
Неутомимыхъ, безотходныхъ,
Чтобъ рвали сердце мн он!
А всежъ людей я создалъ!.. Твердый,
Смясь надъ злобою твоей,
Смотрю я, непокорный, гордый,
На красоту моихъ людей.
О, хорошо ихъ сотворилъ я,
Во всемъ подобными себ:
Огонь небесный въ нихъ вселилъ я
Съ враждою вчною къ теб,
Съ гордыней вольною Титана
И непокорностью судьб.

«Прометей».

Примириться, говорите вы, принять отъ жизни то, что она даетъ; «не всмъ быть героями, знаменитостями отечества; пусть какой – нибудь генiй напишетъ поэму, нарисуетъ картину, издастъ законъ, – а мы, люди толпы, придемъ и посмотримъ на все это; неужели запрещено устроить простое, мщанское счастье?..»

Несогласенъ я съ вами, нтъ, тысячу разъ нтъ: можно заставить жизнь дать то чт`o я хочу, можно быть героемъ и безъ театральныхъ подмостковъ, не принимать простого, мщанскаго счастiя, – я постараюсь убдить васъ въ этомъ.

Современный герой оказывается всюду несостоятельнымъ предъ дломъ, предъ подвигомъ. Вникните въ причины этого явленiя: вы увидите слабость воли, апатiю, хуже того – безнадежное отчаянiе… и вы принимаете на себя защиту его!

Ныньче часто раздаются слова: примиренiе, оправданiе, безропотное принятiе факта, изученiе его. Вс науки сдлали громадные успхи, жизнь отстала отъ нихъ на полвка и ея явленiя несостоятельны предъ выработанными теорiями; виднъ полный разладъ между внутреннимъ человкомъ и дйствительностью… Это правда, но никакимъ примиренiемъ не забросать пропасти, ни изъ какого оправданiя не построить моста на тотъ берегъ. Нужно дло, нуженъ подвигъ, должно быть героемъ и не должно находить успокоенiя въ простомъ, мщанскомъ счастьи; нужна борьба, а не примиренiе, нуженъ протестъ, а не оправданiе.

Поговоримъ о «современномъ геро» хоть по поводу той прекрасной повсти, которая вызвала нашъ споръ и посмотримъ, чт'o такое это простое мщанское счастье, которымъ онъ удовлетворяется. Съ легкой руки Гёте, смло раздлившаго рефлектирующаго человка отъ человка живущаго дйствительной жизнью, и замтимъ – только громаднымъ, творческимъ талантомъ заставляющаго забывать такую несообразность, о которой и въ голову не пришло Шекспиру, когда онъ создавалъ тотъ же типъ въ Гамлет; такъ съ легкой руки Гёте чуть ли не вс поэты и романисты воспользовались его вполн удавшейся попыткой и выставляемые ими герои всегда сопровождаются своими мефистофелями. Герой дйствуетъ, живетъ, творитъ дла, любитъ, наслаждается, страдаетъ; Мефистофель его судитъ, критикуетъ, отравляетъ жизнь его анализомъ, хохочетъ надъ его длами, подсмивается надъ его любовью, преслдуетъ его сомннiемъ и отрицанiемъ. Я ничего не могу сказать противъ такого прiема, и поэтъ – художникъ имъ вполн достигаетъ цли. Но удержать эту раздвоенность и провести ее чрезъ всю повсть, поэму, драму – не легко. И посмотрите, какъ нарушенiе въ этомъ отношенiи художественной и дйствительной правды тупо отдается на выведенныхъ лицахъ. Симпатiя къ герою слабетъ по мр того какъ онъ заражается рефлектирующимъ началомъ своего Мефистофеля, симпатiя къ Мефистофелю растетъ по мр того какъ его демоническое, отрицающее начало раскрываетъ высокiя, благородныя чувства, таящiяся за нимъ. Мысль мою легко доказать безчисленными примрами, взятыми изъ повстей и романовъ нашего времени. Но я этого длать не стану, напротивъ того я постараюсь объяснить это явленiе. Тогда мы убдимся, что причины его лежатъ гораздо мене въ слабости нашихъ литературныхъ талантовъ, чмъ въ несостоятельности самой жизни, вызывающей подобныя явленiя, потомучто современный герой съ б'oльшими или меньшими оттнками виднъ всюду, стало – быть есть явленiе нормальное, не исключительное; романы и повсти представляютъ только фотографическiя копiи съ него.