По осколкам разбитого зеркала

Я подняла голову над столом и посмотрела на себя в зеркало, висящее напротив. Ужас. Лицо красное, над губой капли пота, лоб сморщился, вид такой – люди столько не живут. Это мое обычное занятие, состояние и внешнее выражение в пору попыток растянуть деньги на хозяйство до следующей зарплаты. Вот так я сижу перед шкатулкой, в которой несколько купюр, и считаю в столбик расходы на неделю как минимум. Раньше ничего не будет. А еще моющие средства, которые кончаются в самый неподходящий момент. Шампунь, паста… Я шумно выдыхаю. Работаем мы оба. И я, и муж. Пашем как бобики. Один сын, подросток. Все любим поесть. Много ли радостей. Я неплохо готовлю. Было бы из чего. Сын Дима любит сладкое. Он симпатичный мальчик, должен быть одет не хуже одноклассников. Вот прямо зло берет в такие дни. А почему мы должны жить, как нищие? Пусть даже одну неделю до зарплаты?

В таком воспаленном состоянии я вышла на улицу и медленно побрела к магазину, перебирая в уме то, что лежит у меня в кошельке. Стыдно признаться, но я считала, как купить хлеб, молоко и туалетную бумагу, заплатив только мелочью. Не менять пятьсот рублей. Тут я и наткнулась на Зинаиду Васильевну из соседнего дома. Это такая не очень приятная дама с облезлым йорком. Встречаемся почти каждый день, она может милостиво кивнуть в ответ на мое приветствие, если у нее хорошее настроение. Говорят, Зинаида Васильевна миллионерша. Настоящая, долларовая. Она никогда не работала, все осталось от мужа. И еще у нее в Швейцарии живет сестра, тоже очень богатая. И, о чудо, она вдруг обратилась ко мне по имени:

– Юля, дорогая, у меня к вам одно предложение. Надеюсь, оно вас заинтересует.

Короче, она собралась к сестре в Швейцарию, а йорк Степа, который оказался девочкой, нуждается в уходе и, что самое главное, в том, чтобы с ним ночевали. Это все платно, конечно. Половину сразу, как аванс, половину, когда хозяйка Степы вернется. Насчитала она с прогулками и ночевками тридцать тысяч. Еду Степе она оставит. Это не сахар, учитывая, что мне на работу к восьми, потом по магазинам, своим готовить, кормить всех. И не люблю я йорков. А мужу вряд ли понравятся мои ночевки в чужой квартире. Но пятнадцать тысяч прямо завтра вечером. Самолет у нее ночью. Я согласилась.

Пошла с ней. Квартира у Зинаиды Васильевны большая, с удобной дорогой мебелью. В кухне огромный холодильник, всякая техника. В спальне напротив большой кровати – плоский телевизор чуть ли не на всю стену. Всякие бра, торшеры. Да елки! Мы тут со Степой наконец отдохнем. Она – от своей нудной и чопорной хозяйки. Я – от мужа Коли, который в нашей общей комнате курит и полночи смотрит спортивные передачи со звуком. А за стенкой орет музыка Димы. И они оба всю ночь ходят в кухню, хлопают дверцей холодильника, и я даже сквозь сон думаю только о том, что там кончилось, а что осталось.

Зинаида Васильевна давала мне подробные инструкции, обещала все это записать на бумаге и повесить прямо в прихожей у входа. Смотрела своими рыбьими, почти бесцветными и холодными глазами навыкате и прямолинейно давала понять, что она сумеет проконтролировать каждое мое движение. Неприятный контакт. Особенно когда я стояла перед ней на кухне, а она сидела за столом и медленно, со вкусом ела какие-то деликатесы – я даже не все узнала, пила чай с лимоном и пирожными. Она и не подумала мне предложить! Да ладно, я такие вещи не беру в голову. Для меня смысл мероприятия не в ее присутствии, а совсем наоборот. Она дала мне ключи от квартиры, показала, как ими пользоваться.

И я пошла домой, купив по дороге хлеб, молоко и туалетную бумагу. Дождалась мужа, рассказала ему, вынесла его вопли по поводу ночевок. Потом ткнула его носом в шкатулку для денег на хозяйство и в пустоту холодильника. Это подействовало. Коля бросил взгляд на кровать, на телевизор, и в глазах у него мелькнуло удовольствие. Он представил, как развалится тут один.

– Так я схожу за пивом? – спросил он. – Раз такие дела.

Муж принес пиво и воблу. Я приготовила из всего оставшегося мяса жаркое, как любит сын Дима – вообще без овощей и гарнира, только лук, чеснок, специи и острый соус. И на быструю руку закрутила творожный кекс, залила его растопленным шоколадом. Получилось чудо. Мы здорово посидели вечером. Ночью муж наконец оторвался от спортивного канала и вспомнил, что рядом любимая женщина. Он в таких редких случаях всегда замечает, что у меня нежная кожа и голубые глаза, как будто в первый раз увидел.

На следующий день я ушла с работы пораньше. Прибежала домой, стала готовиться к ночевкам в чужой квартире. Выбрала самые новые и красивые ночнушки, чтобы перед Степой не было стыдно. Положила в сумку пасту, щетку, мыло, шампунь и полотенце. Не тот Зинаида человек, чтобы можно было пользоваться чем-то, что принадлежит ей. Допускаю, что она потом измерит сантиметром свои тюбики и мыло.

Помыла в квартире пол. Сходила в химчистку. Жду звонка от Зинаиды. И она звонит. Только голос какой-то странный: громкий, металлический, как будто она командует парадом. И говорит резко так, решительно: