По осколкам

Но Дина психанет. Скажет опять, что «пацан»…

И я уже час жду, когда они пойдут гулять. Должны ведь.

Но Дина появляется не из подъезда, а со стороны сквера. С коляской.

Внутри начинает панически гореть от предстоящего разговора. Теперь всегда так. Моя машина припаркована чуть дальше и, не замечая меня, она достает из коляски пакет.

Он необычный с детским принтом. Мне кажется я видел такой же где-то, буквально вот…

Надевает его на руку, разворачивая коляску, открывает дверь. Пока закатывает ее в подъезд дверь под порывом ветра начинает закрываться, Дина отталкивает ее снова. Отмерев, я срываюсь к ней. И подхватываю дверь в пяти сантиметрах до того, как она закроется за ними. Делаю вдох поглубже, захожу.

Дина аккуратно поднимает на руки спящую Алису.

— Привет…

Ее лицо хмуро вздрагивает.

— Давай, помогу?

— Нет, — прижимает Алису крепче.

— Пакет хоть отдай, — снимаю с ее руки. — Пойдем.

Молча поднимаемся по лестнице.

— Зачем ты делаешь это, Егор? — останавливается она возле своей двери.

— А что мне делать, Дин? — хрипну я.

— Пожалуйста, оставь нас в покое. Мы прекрасно справимся без тебя.

— Вы — да.

Она открывает дверь.

— Давай пакет.

Отрицательно качаю головой, перехватываю ручку двери из ее рук.

— Заходи. Я хочу поговорить.

Ее губы обиженно вздрагивают.

— Ты не имеешь права врываться ко мне.

— Я знаю. Но у меня нет выбора. Зайди или я занесу тебя туда сейчас.

Пока Дина уходит уложить Алису, я прохожу на кухню. Включаю чайник, мою руки… Это запускает по мне такое умиротворенное теплое дежавю, что как только оно откатывает назад, обнажая реальность, мне хочется опять кричать и биться о стену головой.

И я знаю, где лежит в этом доме чай и кофе. Где стоит молоко. Что в этом стеклянном шкафу кружки…

Это мой дом, потому что. Мой!

Сажусь за стол, ставя руки в замок, закрываю глаза.

Слушаю знакомый шум чайника.

— Чего ты хотел, Арсенин? — садится напротив Дина.

Открываю глаза.

— Я знаю, что ты ни за что не поверишь мне. Из принципа. Поэтому даже не хочу оправдываться за ту помаду. Но твои выводы — мимо.

Она устало закрывает глаза.

— Люди иногда ломаются и ошибаются, Дин. Представляешь?

— Что ты хочешь от меня?

— Я хочу… доказать тебе, что тогда не было измены. Давай, пожалуйста, найдем способ.

— Да мне всё равно уже. Зачем? Помимо той измены, ты достаточно сделал дерьма, чтобы…

— Да! — рявкаю я. — Но это все ты простишь, я чувствую. Потому что это была агония. А предательство не простишь.

— Арс, — ловит она мой взгляд, делает вдох поглубже… — Я тебя больше не люблю. Время прошло. Я переболела.

— Это неправда, — ложусь я на руки на стол лицом.

Потому что, если это правда…

Отдышавшись, поднимаюсь. Пытаюсь ей улыбнуться. Я так скучал…

— Напои меня чаем, пожалуйста.

— Самообслуживание.

Встаю, открываю шкафчик, достаю чай. Дина любит с молоком. Вылетая в какую-то прострацию, я привычно, и в то же время совершенно непривычно уже, делаю ей такой чай, как она любит. Завариваю, открываю холодильник, достаю молоко.

И опять меня накрывает этим беспощадным дежавю. Я делаю все очень медленно… Я хочу подольше побыть в этом ощущении. Скоро на выход.

Размешиваю ложечку сахара…

И она тоже так растеряна, словно в наше прошлое сейчас переносит не только меня. Ее взгляд застыл в пространстве.

Ставлю перед ней кружку, бросая ложку в раковину.

А дальше я всегда делал так…

Сердце скачком поднимается к горлу, перекрывая мне кислород.

Встаю за ее спиной. Ставлю палец в ямочку, сзади у основания шеи и медленно веду вниз, рисуя узоры по бархатной коже.

Дина медленно встает.

Разворачивается.

— Не надо, — предупреждающе качаю головой.

В моих висках стучит.

— Пойду помоюсь… — ее глаза похожи на змеиные. — Дверь захлопни за собой.

Сука… — взрывается в моей голове, зажмуриваюсь. — Больно!

И я перехватываю ее у двери кухни, дергая за локоть назад.

Вскрикивает!

Закрываю эту дверь, вжимая в нее Дину.

Меня трясет от ее слов.

— Послушай…

— Не хочу!

Закрываю ее рот ладонью. Прижимаюсь своим лбом к ее, закрываю глаза.

— Это ты сделала со мной, Дина!! Ты! Намеренно. Утопила в этой грязи. Ты так хотела этого, что я не смог не упасть, в угоду тебе! Теперь… Принимай таким. Отмывай, ремонтируй!! Мне, сука, больно. Всё время! Я не могу без тебя дышать. Слышишь?! — рявкаю на неё. — Мне плевать… Мне плевать, что ты там думаешь обо мне… Это все неправда. Я все тот же, твой Арс. Только теперь сломанный. Просто спаси меня!

Из-под ее закрытых ресниц льются слёзы. И я убираю руку от ее лица, оседая по ней на колени. Прижимаюсь щекой к ее бедру.

— Я тоже тебя покалечил. Я понимаю… — шепчу я. — Но я ненамеренно, Дин, по глупости, от отчаяния. Я буду это исправлять. Позволь мне наладить нас…

— Я. Тебя. Не люблю… — выдыхает она шепотом. — Не хочу.

Перевариваю. Оно не переваривается. Вообще никак!

Встаю с колен всматриваясь в ее заплаканные ледяные глаза.

— Еще скажи.

— Не люблю. Не хочу.

И я ищу внутри себя какой-то отзыв на ее слова. Он не возникает. И я зависаю в каком-то отупевшем состоянии.

— Не люблю.

— И не хочешь, — киваю я.

— Да.

— А чего ревешь тогда?