По осколкам

— Я не только в этом виноват. Когда я уехал… — опускаю глаза. — Я сломался и сошел с ума. Было много наркотиков, грязи… тёлок, — пропадает мой голос. — Да. Это было. Не хочу врать. Зачем? Не знаю. Я ничего не соображал. Не позволял себе трезветь. Глушил и глушил. Не хочу за это просить прощение, — неровно дышу я, съезжая опять с катушек от пульсирующей удушающей боли в груди. — Не хочу!! Потому что это ты ломала меня и сломала. Ты хотела, чтобы я в этом утонул и я топился. Но я больше не могу. Я хочу жить.

— Теперь всё?

— Теперь всё.

Выговорился. Прислушиваюсь к себе. Не становиться, бл*ть, легче. Нисколько!

Почему?!

А потому что не верит! Не чувствует! Не хочет разделить со мной!

А я хочу… А я хочу ее боль! Забрать, стереть, искупить. Что угодно! Но она не отдаст. Вижу по ее равнодушной маске на лице.

— Жить? Живем дальше, Арсенин.

— В смысле?..

— Живем. Дальше. Я тебя больше не люблю. Мне все равно — как и что было в той, прошлой жизни. В моей новой тебя нет.

— М.

Пытаюсь въехать в ее слова.

— Попала. Больно. Заслужил.

— Уходи.

— Не могу.

Делю шаг к ней ближе, замечая, как бешено начинает колотиться венка на ее шее.

— Диночка…

— Не трогать! — одергивает руку. — Ты грязный.

Смотрит на меня с отвращением.

— В яблочко, Дин. Давай, еще, — хриплю я.

— Я тебя презираю, Арсенин.

— Да я и сам… — хрипну я окончательно. — Еще?

Подхожу впритык, ее губы начинают дрожать. Толкает ладонью в грудь.

— Ты отвратителен мне. Ничтожество!

Киваю.

— Ну, давай бей, Дин! Сильнее! Чего ты… Ты же знаешь, я схаваю всё.

Ее глаза наливаются слезами. Она часто-часто моргает.

— Просто уйди…

Её голос дрожит.

— Тихо-тихо… Так не надо, — сглатываю я. — Диночка…

Обессиленно съезжает по стене вниз.

Опускаюсь на колени, закрывая глаза.

— Прости… Прости… Прости меня!!

Лицо обжигает пощечина.

Сжимаю губы, зажмуриваясь крепче.

Еще одна. Еще…

Слышу, как она истерично дышит.

Моё лицо немеет. Открываю глаза.

— Я очень люблю тебя. Пожалуйста. Я хочу домой.

— Убирайся! — начинает навзрыд плакать она. — Убирайся, я прошу тебя убирайся…

— Мама… — начинает тоже рыдать застывшая в дверном проеме Алиса. — Мама…

Бл*ть… — судорожно дышу я. — Блять!!!

— Всё, всё… ухожу.

Глава 11 — Фей (POV Павел)

С самого утра катаюсь по всяким эфемерным делам. На каждом перекрестке рефлекторно сворачиваю в сторону Дининого дома. Очухавшись, поворачиваю обратно, от него. Так и катаюсь кругами.

Пи**ец…

Что там мне нужно было?.. — притормаживаю у торгового центра, вспомнить не могу.

Телефон звонит.

— Доброе утро, Арс.

— Привет, Пашка. Не спишь?

— Нет. По делам катаюсь.

— Срочные дела?

— Да нет, ерунда.

— Слушай, ты далеко от Дининого дома?

Сердце срывается в галоп от этого вопроса, стираю со лба испарину.

— Рядом.

— Можешь подъехать, помочь?

Давлю на газ, наконец-то, с облегчением позволяя себе свернуть на этот вожделенный маршрут.

— А что случилось?

— Долго объяснять. Короче, мне нужно чтобы ты покатал их по делам. Со мной Дина не поедет, а я ее такси отпустил. Нехорошо… Она куда-то торопилась.

К врачу они собирались, вспоминаю я. К аллергологу.

— Две минуты.

Давлю на газ.

Паркуюсь рядом с его тачкой.

Пожимаем друг другу руки. Арс весь взорванный и нервный, вымотанный, замученный.

— А ты чего такой?

— Тяжелый разговор…

Перекидываем ко мне детское сиденье для Алисы.

— Я поеду, чтобы не накалять. Поднимись… предложи помощь, ладно? Вроде бы она толерантно тебя воспринимает.

Толерантно…

— Конечно, Арс.

— Спасибо, братишка! — тянет он руку, прямо глядя в мои глаза.

Пожимаю. Очень тяжело смотреть ему в глаза также прямо. Но я же не косячил, черт возьми. А остальное… остальное не в моей власти! В чем я виноват?

Но виноват. Чувствую.

Уезжает. А я поднимаюсь и стучу в дверь.

Открывает.

— Привет, — заплаканная, тоже измученная.

— Доброе утро, Дин. Я зайду?

Распахивает дверь шире, пропуская меня внутрь.

— Дин, ты Алису к врачу должна была везти сегодня, так? Меня Арс попросил, покатать вас по делам.

— М. Опоздали мы, Паш. Теперь заново надо записываться, — вздыхает она.

Неуверенно качнувшись и взмахнув руками, ложится спиной на стену.

— Дин?..

Закрывая глаза сползает по ней вниз, на корточки.

— Дин!! — падаю на колени рядом с ней. — Дина?

Перехватываю за лицо.

— Все нормально, — медленно открывает уставшие глаза, они закрываются снова.

Но я вижу, что ей не нормально.

— Диночка, тебе плохо?

— Мне плохо, Паш, да… — начинают литься слёзы по ее щекам. — Я просто очень устала… — шепчет она. — Я так устала… нет никаких сил… Я устала…

— Дин… — от ее неожиданной обнаженки и уязвимости у меня идет дрожь по спине. — Не надо так.

— А как надо, Паш? — плачет она, не открывая глаз. — Я больше не могу… не могу… я не могу больше это всё… я просто устала. От одиночества устала… от боли этой устала… от того, что все всегда сама!! От наглости его! Не хочу-у-у, — всхлипывает.

— Ну, что нужно сделать? Я помогу тебе. Не надо так. Сейчас поедем к моей маме, покажем Алису ей. Все сделаем!

— Зачем он вернулся? — рвано выдыхает она, губы дрожат. — Зачем?! Я не хочу его видеть… не хочу… куда мне спрятаться от него??