По осколкам

Мозг утверждает, что нужно ехать домой. Сердце — попробовать еще раз поговорить. Мозг сильно проигрывает, тело подчиняется не ему. Покупаю два кофе с собой. Иду… как на эшафот! Нет, даже хуже. На эшафоте голову рубят лишь раз. Моя же слетает каждый. Дыхание сбивается.

Открой мне, пожалуйста, Дина.

Залетаю по лестнице.

Перехватываю стаканы одной рукой. Звоню.

— Сейчас! — слышу ее голос за дверью. — Минуту!

Распахивает не глядя. Тянет к двери коляску.

— Коляску помогите вынести… — поднимая глаза замирает.

И пока дверь перед моим носом не захлопнулась, я перехватываю ее и захожу. Закрываю.

— Доброе утро, Дин. Кого ждала?

Молча растеряно стоит, в слинге Алиса. Маленькие пальчики, крутят пуговицу на рубашке Дины. С любопытством меня разглядывает. Дина на автомате закрывает ее от меня руками.

В дверь звонят.

— Кто это?

— Такси.

Открываю.

— Вызов отменяется, — даю купюру поднявшемуся, видимо за багажом, водителю. — Извините.

Захлопываю обратно.

— Я сам отвезу, ладно? Детское кресло я установил.

Протягиваю ей один стакан кофе. И тут же с сомнением одергиваю руку. А если она кормит? Она курила вчера…

— Дин… Ты кормишь Алису грудью?

— Пошел к черту, Арсенин, — оживает она. — Это тебя не касается.

Скидывает кроссовки, проходя внутрь квартиры и унося дочку.

Иду следом.

— Так, Арсенин, — глубоко вздыхает она, не глядя на меня. — Сейчас мы один раз поговорим с тобой, и ты оставишь меня в покое. Договорились?

— М. Давай попробуем.

— Говори.

И все вылетает из моей головы! Я так долго ждал, чтобы она захотела выслушать меня. Месяцами разговаривал с ней в своей голове. Подбирал слова, объяснения, извинения, клятвы и вот сейчас, когда кляп из моего рта вынут у меня нет ни одного слова.

— Мне столько сказать тебе нужно.

— Я тороплюсь. Лаконичнее, в двух словах.

Не глядя в мою сторону.

— В двух словах? — опускаю глаза. — Мне очень больно, Дин.

Не то говорю!

— Это твои проблемы.

— Я люблю тебя.

И это не то!

— И это тоже твои.

— Ладно, — киваю я, проглатывая ком в горле. — Дин, Алиса и моя дочь тоже. Я хочу иметь возможность быть отцом.

— Мне очень жаль, что именно ты ее биологически отец. Но я найду для нее другого. Хорошего отца. Для которого будем приоритетом мы, а не пьянки, наркотики и тёлки.

— Не было тёлок. Наркота, да. Моя ошибка. Я осознал. И я буду хорошим отцом!

— Ты… Ты чуть нас обоих не уничтожил из-за своей похоти.

— Какой к черту похоти?! — взрываюсь я, подскакивая на ноги.

— Не ори здесь. Алиса и так тебя боится.

Сжимаю челюсти, садясь обратно в кресло. Внутри всё кипит.

Алиса смотрит на меня насторожено, пытаясь выбраться из рук Дины.

— Отпусти ее пожалуйста. Пусть поиграет.

Дина спускает ее на пол, снимая ботиночки.

И мы молча наблюдаем за тем, как она ползает по полу, стягивает детские книжки с дивана… открывает их своими маленькими пальчиками… Время от времени поглядывая то на меня, то на Дину.

— Пойдем на кухню. Пожалуйста.

Дина пересаживает Алису в манеж.

На подоконнике тонкие женские сигареты. Дина достаёт одну. И я прикуриваю тоже. Мы стоим у окна напротив друг друга.

— Чего тебе надо, Арс?

— Поговорить…

— Говори.

— Прости мне моё помешательство. Этот кокаин. Никогда я больше к нему не прикоснусь. Никогда.

— Очень за тебя рада, — равнодушно. — Еще что-то?

— Да!! Я очень виноват в том, что накалил обстановку своими гулянками, когда ты была беременна. Мне казалось, что это важно для бизнеса. Все эти связи. Я ошибался и виноват в этом ОЧЕНЬ. Да — алкоголь был. Да — наркота. Но я никогда, никогда, слышишь? Я не прикасался к другим женщинам! Я чист в этом.

— Всё?…

— Нет!! Тогда, на Костином дне рождении, я пережрал наркоты. Я даже ходить не мог сам. Как я оказался с этой тёлкой в одной кровати я не представляю! Я видел ее первый раз в жизни! Клянусь! Чем хочешь!

— Хм… — злая ухмылка. — Это какой-то особенный спич, который принято говорить, когда жена застает мужа в постели с другой женщиной? Молодец. Воспроизвёл дословно и очень убедительно. Мне нужно поаплодировать сейчас? А еще какие-то варианты есть? Этот уже даже в мыльных операх зае*ал.

— Дин… — от возмущения теряю дар речи. — Почему ты не веришь мне?

Я никогда ей не врал! Никогда!! Всегда был открыт весь до основания!

Закрывая глаза, она начинает надорвано истерично смеяться и с болезненным стоном замолкает.

— Я готов сесть на детектор и ответить за каждый момент, бл*ть!

— Пошел вон, Арсенин.

— Я не все сказал.

— Окей. Продолжай.

— Дальше, Дина… Дальше мне было страшно и больно. Не меньше, чем тебе, слышишь?! Очень страшно было, — сглатываю я вспоминая. — Я тоже был один. Беспомощность, сука!! Беспомощность и… Я не понимал, что происходит у вас. Врачи почти ничего не говорили.

Ты же запретила. Сказала, что я — не отец. Я только знал, что всё плохо!! А за что?! За тёлку ту? Тогда это несправедливо. Не трогал я ее! Х*р знает, как она упала туда! За то, что поехал на этот е*учий день рождения? Виноват!! За то, что не почувствовал грань — тоже виноват!! Но это же несоразмерно, Дин!

— Всё?

— Нет, — вдыхаю поглубже.