По мосту через пропасть

Джеймс подошел к стойке. Она смотрела на него приветливо и спокойно, не без некоторого любопытства – видимо, нечасто здесь увидишь новое лицо.

– Добрый вечер, – низким голосом сказал Джеймс.

– Добрый, – кивнула она.

– Что вы можете мне порекомендовать?

– Вы любите кофе крепкий или помягче?

– Крепкий.

– Тогда, думаю, кофе сильной обжарки, сваренный по-турецки, вам понравится. Он варится в турке на горячем песке и подается вместе с гущей.

– Хорошо. Я вам полностью доверяюсь.

– Кстати, мы ведь еще не знакомы, верно? Меня зовут Анна. Анна Бартон.

– Очень приятно. Джеймс Томсон.

Мгновенное замешательство.

– Ах. Любопытно. – Она опустила глаза, улыбнулась, и Джеймсу почему-то показалось, что она похожа на Мэри Поппинс.

– А что именно любопытно?

– Вы случайно не брат Адриана Томсона? – Быстрый взгляд из-под пушистых ресниц.

– Случайно – брат, – подтвердил Джеймс.

– То есть все семейство теперь имеет своей резиденцией Эшингтон? – усмехнулась Анна.

– Не все. Не хватает еще пары троюродных братьев и сестричек с супругами, – поправил Джеймс.

– Очень мило. – Похоже, ситуация ее то ли забавляет, то ли злит.

– Брат мне рекомендовал ваше заведение, и теперь я вижу, что он ничего не приукрасил, – солгал Джеймс.

– Спасибо. Но вы еще не пробовали кофе.

– Ах, ну да. Полагаю, что он вообще вознесет меня на седьмое небо.

– Не перехвалите меня. Вам подать за столик или сюда?

– Сюда, конечно. Если вы не возражаете.

– Не возражаю. – Она замолчала, занятая варкой кофе.

Джеймс не знал, что Анну очень сложно отвлечь разговором от любимого дела, и ее молчание означает, что она о чем-то задумалась.

О Джеймсе она знала только то, что он существует, и то, что у них с Адрианом «не очень теплые отношения». Значит, они и вправду по теплоте лишь чуть-чуть отличаются от льда. О Сьюзен Анна и то слышала больше. А теперь – нежданный подарок судьбы! – Джеймс нагрянул к ней собственной персоной. Вряд ли Адриан обсуждал с ним их внезапно завязавшуюся дружбу или даже просто подсказал брату, где в городке варят лучший кофе. Значит, скорее всего, он узнал о ее существовании не от Адриана. А от кого? Милая тетя Маргарет. Больше некому.

В том, что тетя Маргарет станет рекламировать ее кофейню еще каким-то родственникам, особенно мужского пола, Анна сильно сомневалась. Значит, есть какая-то другая причина…

– Анна, милая, привет! – раздался за ее спиной голос Лин.

– А, привет! – Анна обернулась. Лин стояла как раз рядом с Джеймсом и выразительно косила на него глаза. Анна сделала вид, что не понимает ее ужимок. – Как дела?

– Дела хорошо, бегу из школы. Мой младшенький опять разбил директорское окно мячом. Похоже, растет снайпер. Сделаешь мне чаю? – выпалила Лин на одном дыхании.

– Конечно.

– На молоке.

– Ага.

– А у вас тут совсем домашняя атмосфера, – вставил Джеймс.

– А мы семья, – благодушно сообщила ему Лин. – А вы и есть тот самый…

– Нет, Лин, не есть и не тот, – быстро перебила ее Анна.

– Жалко… – со всей непосредственностью протянула Лин.

– Лин, а как же твоя элегантность? – укоризненно спросила Анна.

– Ой, Энни, у тебя же… Кофе, – обескураженно уронила Лин.

Так вот откуда этот шипящий звук – выкипел кофе. Воистину, близок конец света.

Джеймс оказался не так галантен, как Адриан, но в нем, безусловно, было что-то притягательное. Анна ощущала на себе его взгляд, как прикосновение. Он ловил каждое ее движение с той же настойчивостью, что и Адриан, но делал это с очевидным подтекстом. Анна стеснялась предположить с каким.

Он просидел в кофейне до самого ее закрытия и, казалось, был бы рад пробыть там до утра, да тонкая амальгама воспитания не позволяла предложить. Анне от этого было не очень уютно – и в то же время немного приятно, сладковато-приятно, потому что Адриан в эти минуты, она точно знала, был со Сьюзен, и это осознание несколько мешало ей наслаждаться жизнью. Ладно, пусть он уехал, но она тоже не скучает здесь в одиночестве и забвении…

Анна отругала себя за глупые мысли, которые особе старше школьного возраста вынашивать не пристало, и принялась расставлять посуду по полкам.

– Анна, вы закрываетесь?

– Да. За седьмой чашкой кофе приходите завтра, Джеймс, – отозвалась она и только потом подумала, что это, наверное, грубо.

А грубость никогда не возникает просто так. Грубость – это устрашающая маска для чего-то другого…

– Вы устали? – Его взгляд буквально ввинчивался ей между лопаток.

– Нескромный вопрос…

– Я знаю. Но мы же с вами люди просвещенные и можем обойтись без некоторых условностей.

– И это говорит мне человек, наверняка получивший воспитание в элитной школе?

– «Чедвик касл».

– О-о…

– Слышали?

– Случалось.

– Так вот, это самое воспитание не мешает мне пригласить вас прогуляться. Но если вы устали, приглашение будет бессмысленным, так ведь?

Признаться, Анна и сама собиралась пройтись, подышать свежим, уже, можно сказать, ночным воздухом. Ей трудно будет заснуть сегодня, и без прогулки не обойтись: нужно выспаться, потому что завтра предстоит долгий рабочий день, а она и так уже рассыпает чай и позволяет кофе закипеть в турке, что вообще недопустимо.