По линии горизонта. Книга 2

– Повезло. Он лежал на земле. Наверно медведь не доел.

Ира сглотнула. Вариант, где Оля, подобно мультяшному мишке, взбирается вверх, тут же рассыпался вдребезги. Теперь медведь был другого калибра.

– Здесь водятся дикие звери? – удивлённо спросила она.

– Конечно, это же лес, – беззаботно ответила Оля.

Ира нахмурилась:

– Я видела только мышей.

Оля вскинула брови:

– Полёвок?

– Летучих, – поправила Ира. – Я с ними в пещере спала.

Оля застыла. Она перестала жевать.

– Расскажешь? – спросила, сверля Иру взглядом, и плеснула ей в кружку дымящийся кипяток…

На улице потемнело, и чай остыл. Перестав говорить, Ира глотнула из чашки. Рассказ вышел сумбурным и скомканным, но Оля внимательно слушала. Тень от свечи играла у неё на лице. Оно тоже казалось отлитым из воска.

– Офигеть, – прошептала она. – Я думала у меня жизнь весёлая.

Ира грустно хмыкнула:

– Не особо-то весело.

– Ну, хоть живая осталась, – философски заметила Оля. Уверенность, исходившая от неё, успокаивала.

– Это да, – Ира поджала колени.

Последние пару печенек жались друг к другу в пакете. А в желудке таких было штук семь.

«Углеводы», – подумала Ира. Раньше она бы себя отругала, а сейчас было всё равно.

– Я умру от обжорства, – вздохнула она.

Оля качнула головой.

– Ты бессмертная, – она посмотрела на Иру.

Язычки пламени у неё в глазах узаконили этот вердикт.

– И ты тоже, – ответила Ира серьёзно, и неожиданно вспомнила Лёшку, – Мой парень врачом был! Так вот, он говорил, что те, кто от вируса не умрут, будут жить вечно.

– Для врача это слишком антинаучно, – Оля задумчиво сдвинула брови, – Подожди! Это который врачом был?

Ира напомнила:

– Это тот, что в начале, еще до эпидемии.

– Ну да, точно, – хмыкнула Оля, – Ты, конечно, покуралесила!

Глаза её сузились и в них заплясали лукавые чёртики. Какая-то нега разливалась у Иры по телу. Словно и не было вируса. А это – всего лишь беседа с подружкой за чаем. Вполне ожидаемо в этот момент ей вспомнилась Машка. Та бы точно добралась до сути! До самых постыдных подробностей. И не оставила Иру в покое, пока не узнала их все.

Оля задумалась:

– А как тогда звали соседа?

– Серёжа.

– А, точно! Серёжа, – ладонь её замерла над свечой. – У меня тоже был как-то Серёжа один. Пока я его задницу прикрывала, он сестрёнку мою обрюхатил.

Ира смотрела на пламя, язычок которого подбирался всё ближе к раскрытой ладони. Ещё немного и он обожжёт её…

– А потом слил обеих! – закончила Оля и рука её дёрнулась.

Этот миг откровения предназначался как будто не ей. Но Ира стала свидетелем. И потому, она посчитала нужным сказать что-то вроде:

– Мне жаль.

Олин вздох был преисполнен печали.

– Её звали Иришкой, сестрёнку мою, – проговорила она.

Ира открыла рот, чтобы что-то сказать. Но Оля её перебила:

– Это всего лишь имя, забей!

«Всего лишь?», – с обидой подумала Ира.

– Меня Мариной хотели назвать, – на всякий случай сказала она.

Оля скривилась:

– Да ну, тебе не подходит.

Взгляд её задержался на Ире чуть дольше. В уголках глаз обозначились мелкие складочки. Словно она что-то вспомнила. Что-то совсем не касаемо Иры.

– Ладно, поздно уже. Давай спать.

Затем она поднялась и задула свечу. В домике стало темно. Частицы закатного зарева вторгались внутрь убаюканной комнаты. И взгляд Иры опять наткнулся на библиотеку.

– Зачем тебе столько книг? – поинтересовалась она.

Оля пожала плечами:

– А чё тут ещё делать? Нашла в одном домике, вот и читаю.

– Здесь кроме тебя никого? – спросила Ира, обводя взглядом комнату.

– Только жучки-паучки, – ответила Оля.

– Да нет, я имею ввиду в Сосне.

– Аа, – она улыбнулась, – Не знаю, может, кто и живёт. Тут много домов, я обошла только самые ближние.

Ира взглянула в окно. Сорняк с человеческий рост казался живым. В сумерках очертания жёлтых метёлок, движимых ветром, напоминали склонённую голову.

– Ты здесь давно? – поинтересовалась она.

Оля сложила остатки печенья в пакет:

– Скоро четыре месяца будет.

Ира вскинула брови. «И всё это время ты жила здесь одна?», – чуть было не вырвалось у неё. Она замолчала. Кто знает, вдруг где-нибудь неподалёку закопана тёзка.

Оля молча кивнула. Она не стала споласкивать чашки.

– Хочешь, писай в ведро. Я обычно на улице, – проговорила она.

Стоило только подумать о сне, как тело обмякло. Как будто истратив последний заряд. Ира зевнула, глядя на койку в углу. После всего пережитого такие удобства казались за гранью возможного.

– Ты любишь спать с краю, или у стенки? – бросила Оля, снимая домашний костюм. Бледный контур её плеч обозначился в полумраке.

– Мне всё равно, – ответила Ира. Ей казалось, что в этот момент она сумеет уснуть даже вниз головой.

Они улеглись, касаясь друг друга на узкой постели. Было странным вновь чувствовать чьё-то тепло, но Ира стыдливо держала дистанцию. Оля подвинулась, отдала ей кусок одеяла. В тишине было слышно, как напевают сверчки и как скребётся между оконными рамами обречённый быть съеденным жук. Ире отчаянно захотелось помочь ему! Но было как-то неловко.

Скрипнув матрасом, Оля к ней обернулась.

– Так у вас было с этим соседом? – тихо спросила она.

– Что было? – промямлила Ира, почти засыпая.

– То самое, – добавила Оля.