По кромке двух океанов

…Это случилось 12 ноября 1964 года. Утром, в начале седьмого, жители Усть-Камчатска проснулись от далекого грозного гула. Выбежав во двор, они увидели на западе багровое зарево и бесконечные молнии, рассекавшие небо: в восьмидесяти километрах от Усть-Камчатска вулкан Шивелуч выбросил на двухкилометровую высоту тучу серого, чуть розоватого пепла. К семи часам двадцати минутам эта туча уже поднялась на восемь километров, а еще через двадцать минут достигла пятнадцатикилометровой высоты.

В тот день в Усть-Камчатске так и не рассвело: на поселок надвинулась темная, непроницаемая стена, и из нее посыпалось нечто среднее между песком и мукой. Завыли собаки. Стало трудно дышать. В темноте, от столба к столбу, таинственно и страшно светились провода, это зажглись огни «святого Эльма». Прервалась радиосвязь. Перестал работать телефон. Телефонные аппараты непроизвольно и бестолково звонили сами по себе. Не смог подняться вертолет: как только пилот запускал мотор, на лопастях вспыхивали огненные полосы.

Все это время под неутихающий аккомпанемент гула и грома с неба продолжал сыпаться вулканический пепел; он покрыл землю слоем в четыре сантиметра. Наконец туча стала редеть, ее унесло ветром в сторону Командор, и там, на острове Беринга, в трехстах тридцати километрах от вулкана, тоже начался пеплопад.

Необычайный сухой дождь состоял из крупинок вулканической лавы и содержал фосфор, железо, калий — элементы, без которых нет урожая. И все это было выдано совершенно бесплатно, выпало на огромной территории, правда большей частью впустую, над океаном и тундрой, но перепало и благодатной долине Камчатки, реки, где с легкой руки землепроходца Владимира Атласова начали селиться русские люди.

По извечной крестьянской привычке они стали заводить огороды, но короткое дождливое лето очень часто губило урожаи. Развивать местное земледелие попытался камчатский губернатор Завойко. Весной 1859 года он выписал и раздал жителям семена овощей и на 1 октября назначил сельскохозяйственную выставку в Петропавловске. За высшие достижения были обещаны премии. Губернатор сам обходил выставку, сам взвешивал овощи, замерил их и раздавал премии. Призы получили редька, весившая четырнадцать фунтов, семифунтовый кочан капусты и такого же веса репа, картофельный клубень, потянувший более фунта, а также морковь и свекла, тоже внушительных размеров. Стало ясно, что с камчатской земли можно снимать урожай, однако вплоть до Октябрьской революции вся посевная площадь полуострова равнялась… пятнадцати гектарам. Сейчас своим плодородием и урожаями славится Мильковский район, расположенный в долине реки Камчатки, которая его пересекает из конца в конец.

По этой реке я еду в Ключи на маленьком райисполкомовском катере. На Камчатке еще мало дорог, ко много рек, и местные жители часто используют этот вид транспорта, тем более что почти все населенные пункты жмутся к воде.

С борта хорошо виден естественный «завод минеральных удобрений» — Шивелуч. Спокойная глыба вулкана-богатыря в серебряной накидке кажется белее и чище, чем самые яркие кучевые облака, которые вулкан притягивает к себе: кругом голубое высокое небо, и только по сторонам Шивелуча они стоят тесно, обрамляя его склоны, словно оправа драгоценного камня. Меняется картина берегов, река петляет, открываются взору новые холмы, поросшие лесом сопки, скалы, ручьи, одинокие избы рыбаков, а Шивелуч стоит все так же величественно и неизменно, глубоко равнодушный ко всему, что делается вокруг него.

Река просторна в своем нижнем течении, широка, спокойна, и мне вспоминается вчерашний день, когда я плыл по ней на катере из Усть-Камчатска на внешний рейд, к океанским судам, стоявшим у ее устья. Она тоже была спокойна поначалу, разделившись на рукава с низкими тундровыми берегами. Но какими огромными кипящими валунами, каким грозным гулом обернулась эта обманчивая тишина в том, уже открытом, не окинешь взглядом, месте, где встретились две воды — пресная струя реки и соленый приливный поток океана! Воды реки Камчатки были серы, мутны, пенисты, воды океана, несмотря на пасмурный день, прозрачны, зелены, ярки, и разница в цвете была настолько отчетливо резка, что казалось, будто границу двух вод вычертили по лекалу.

…Мы идем вверх по реке. Мерно и натужно стучит мотор, преодолевая сильное течение. Навстречу плывут плоты из золотистых лиственничных бревен, танкеры, бар леи, груженные капустой и картошкой, выращенной в Ключевском совхозе.

Еще несколько лет назад все это Камчатка завозила «с материка», а в прошлом году снабдила своей картошкой соседнюю Магаданскую область.