По горячему следу

Серый зверь за спину чужаку стал, не иначе прикрывать обучен, и пасть раскрыл — рычать. Да только хоринги не зря свой хлеб едят — свистнули пращи. Видно, один из камней удачно попал — упало чудовище. Рудаку даже жалко его стало. А чужак от камней увернулся, даром что стоял к пращникам спиной. Поклажу сбросил и в лице переменился. Вот только человек на луговине стоял, и вдруг на его месте кто-то другой оказался. Вроде как ростом ниже, в плечах шире, и руки чуть не до земли вытянулись.

— Оборотень, — ахнул Рудак.

Бездомный почуял, что дело неладно, щит поднимать стал, но не успел. Вот только чужак в десятке шагов от него стоял — и вдруг исчез, Груфид падает на землю, а голова его затылком вперёд повёрнута. Тварди и Гравут вождя ненадолго пережили. У Тварди торчит из бороды меч Груфида, а Гравуту напрочь снесла голову секира напарника. Он даже не понял, что убит — без головы два шага к мертвому вождю сделал, потом только повалился. А чужак уже остальных скандов убивает. Но, видно, уставать начал — замедлился, видно его стало.

Последняя тройка северян сбилась в кучу, закрылась щитами — не помогло. Брошенное оборотнем копьё пробило и щит, и его хозяина. Чужак взревел, прыгнул вперёд, отбил копья в сторону, но хоринги приняли его на щиты, остановили. Ханар Глотка достал его секирой — рубанул поперёк груди, самым концом лезвия. А оборотню всё равно, шагнул ближе и Ханару в глазницу нож вставил. Пока убивал последних скандов, его ещё дважды достали — копьём в бок, но не сильно, и по руке кинжалом. Кровь из ран так и не потекла. Рудак не удивился вовсе — все знают, что оборотней железо не берёт. Это хоринги от отчаянья, не хотели помирать, как бараны под ножом.

Когда последний сканд лёг на землю, чужак повернулся, к зверю своему побрёл, медленно — видно, всю силу истратил. Он ведь среди бела дня оборачивался, без луны. Дотащился, сел рядом, голову в руки взял, посмотрел. Потом позвал раз, другой.

Вот чудо! Очнулся зверь, открыл глаза и попытался встать. Чужак обнял его за шею и начал за ухом чесать — как собаку.

И тут Рудака будто кто в спину толкнул. Парень белкой слетел с дуба, схватил корзину с остатками припасов и пошёл к чужаку. Страшно было, но Рудак чуял — правильно делает. Может, и не убьёт его оборотень, а такому хозяину можно послужить, это не за пьяными скандами отхожие места чистить.

* * *

Очередные неприятности Роман учуял одновременно с Махой — чужое враждебное внимание с разных сторон тропы. Пока прикидывал варианты действий, из кустов на берег вылезли семь крупных мужиков самого брутального вида: бороды лопатами, кожаные доспехи и такие же шлемы, усиленные железными полосами, большие круглые щиты, длинные копья с широкими наконечниками. Натуральные викинги, только похлипче, чем на картинках.

Топот копыт со спины. Роман повернулся — ещё трое подъехали, с коней слезли. Самый наглый, наряженный пёстро, как петух, мечом помахал и начал говорить речь. Точно клоун, настоящие люди уже убивали бы.

"Как вы мне все надоели, жадные идиоты. Натурально, как чурки в красной армии — пока морды не набьёшь, за человека не считают. Машка, марш в кусты!"

А Машка уперлась, впервые в жизни. Боец, блин, толку с твоих когтей против таких копий…. Потом за спиной пращи хлопнули. Пока Роман от камней уворачивался, она со связи пропала. Когда Шишагов увидел, что Маха на земле валяется без движения, в голове все предохранители полетели. Вспышка чёрного света перед глазами и полное выпадение из реальности.

В себя пришёл над трупами "викингов". Ножа в ножнах нет, лучшая замшевая рубаха в двух местах порвана — на груди и слева на боку. В прореху видно, что кольчужные кольца помяты. На тыльной стороне правой ладони порез. Пока Роман его разглядывал, из раны начала по каплям сочиться кровь.

Слабость навалилась, придавила к земле. Не поддаваясь, Рома пошёл к лежащему на тропе серому телу. Сел рядом, взял тяжёлую голову в руки. Странно, ссадина на голове большая, но даже кожа не порвана. И… дышит? Дышит, засранка! Роман дунул кошке в ноздри и позвал:

— Машка, не дури. Очнись, кому говорю!

Услышала. Глаза открылись, попыталась подняться. Помог сесть, обнял за шею, в шерсть лицом зарылся… "Дура ты моя, дурочка. Не лезь в драки с людьми, пока я не попрошу, ладно?"

Машка, не понимая ещё, что произошло, пыталась оглядеться. За спиной снова раздался топот. "Блин, где я вас всех хоронить-то буду?"

Сам не заметил, как в боевую стойку перетёк, как тесак в правой руке оказался. А воевать-то и не с кем. Стоит рядом парнишка, пацан совсем, рыжий, конопатый, к тощему животу корзинищу прижимает. Из-под корзины видны босые ноги в цыпках. Трусит, но смотрит прямо, пролопотал что-то вопросительно, поклонился и корзину протянул. А оттуда съестным пахнет. Ну хоть кто-то сразу убить не пытается. Можно выпрямиться и не спеша убрать тесак в ножны. Парень свою речь повторил, видно на другом языке, потом на третьем. Нет, ничего не разобрать. Роман к нему подошёл, корзину из рук взял — ничего такая штука, с умом сплетена, и лямки кожаные есть — за спиной носить.