По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения

Очевидно, что Барбе д’Оревильи задается риторическим вопросом, ответ на который знает заранее: да, По – поэт декаданса, болезненный гений, рожденный из чрева больной матери, Америки. Этот мотив разваливающейся, распадающейся, саморазрушающейся Америки является сквозным для его размышлений об «американском гении». В последующих статьях, появившихся соответственно в 1858 и 1883 гг., французский писатель изрядно позлорадствует по поводу Гражданской войны, превратившей Соединенные Штаты в «разъединенные» и «разорванные».

Но нам важнее другое: во втором отклике на творчество По Барбе д’Оревильи не только упорно пытается принизить значение американского писателя, но с таким же упорством стремится к тому, чтобы исподволь поставить под сомнение само творческое начинание Бодлера – переводчика и биографа поэта. Легкие уколы, мимолетные упреки, мелкие полемические замечания рассеяны по всему тексту довольно пространной рецензии, создавая устойчивое впечатление, что Бодлер не вполне справился со своей задачей: биографию написал не такую, состав сборника оставляет желать лучшего, даже само его французское название – «Необычайные истории» – бьет мимо цели, поскольку совсем «не переводит» (Barbey, 55) названия подлинника «Гротески и арабески» («Tales of Grotesque and Arabesque»).

При этом нельзя сказать, что критик совсем отказывает «американскому гению» и его французскому переводчику в талантах; напротив, он не раз утверждает, что речь идет о замечательных творческих начинаниях, в которых, однако, ему недостает целенаправленной устремленности к божественному, трансцендентному миру, которая, согласно его незыблемому убеждению, возможна не иначе, как исходя из твердей католицизма. Вот почему, не отрицая вовсе религиозных мотивов творчества По и Бодлера, Барбе д’Оревильи всячески старается дать понять, что дело идет здесь о своеобразном извращении христианства, в котором верх берут силы зла. Например, характеризуя своеобразие творческого метода Бодлера-биографа, критик пускается в велеречивые рассуждения, конечная цель которых сводится к утверждению того, что американский писатель, а вслед за ним его французский толкователь лишены как истинно божественного, так и истинно прекрасного: