Плотский грех

– Каким образом красивые молодые люди вписываются в общий ход событий? – спросила она.

– Айвор притягивал их к себе, как лампа притягивает мотыльков, – пояснила Иви. – Я предполагаю, он ездил куда-то, где они собирались, и выхватывал одного. Затем привозил его домой, в Малый Басквош. С того времени, как в права наследства вступила доктор Нелл, моя мать жила в Басквош-мэнор на правах кого-то вроде помощницы или компаньонки – может быть, доктор Нелл ее жалела, я не знаю. Фенелла тоже позволила ей остаться, и это означало, что Малый Басквош был всегда местом, где Айвор обделывал свои интрижки с молодыми людьми.

– А где жила ты, Иви?

– В Малом Басквоше. Я ненавидела большой особняк, думаю, потому, что там жила мэм, и по сей день я ненавижу этот дом! Иви, которую ты встретила там вчера вечером, была Иви времен доктора Нелл, мэм и Фенеллы. Как только я туда вхожу, воспоминания возвращаются, наплывают потоком, как женщины на распродаже. – Иви улыбнулась, а ее васильковые глаза выразили умиротворение. – О, кроме тех случаев, когда я готовлю, – прибавила она. – Стряпня делает барский дом сносным.

– Вернись к своей истории, – попросила Делия. – Ты еще не закончила.

– А ты не дашь мне увильнуть, правда? Верно, история еще не закончена. Мэм забеременела Ра, который должен был родиться ближе к концу двадцать девятого года. Примерно за три месяца до этого разыскали Фенеллу, и она унаследовала имение доктора Нелл. Фенелла тоже была беременна – их младенцы оба родились второго ноября с разницей примерно в час. Сыном Фенеллы был Руфус. Мэм умерла, упав с большой лестницы, когда Ра было всего несколько месяцев. Фенелла забрала Ра и воспитала его вместе с Руфусом, как братьев, поэтому мои контакты с Ра-ребенком были ограниченны. Я застряла в Малом Басквоше с Айвором и его актуальной молодой красивой пассией – иногда женского пола, чаще мужского.

– Которого красивого молодого человека ты любила? – спросила Делия. – Хоть ты и монументальна, Иви, но весьма привлекательна. Если Айвор был бисексуален, определенно, некоторые из его молодых любовников тоже были бисексуальны.

– Совершенно верно! – воскликнула Иви, ударяя в ладоши. – Его звали Лэнс Гудвин, он изнутри был так же красив, как и снаружи – темные волосы, темные глаза, оливковая кожа, изумительное тело. И нежная, любящая душа, Делия, вот на что я так запала! Конечно, он мечтал попасть на сцену – именно таким образом Айвор обычно залавливал ему подобных. Люди так наивны, особенно красивые. Характер Лэнса привлекал Айвора даже больше, чем его внешность, – он любил развращать невинных, поэтому большинство его мужчин были неопытны. Возможно, в эту схему вписывается также и мэм? Айвор, старающийся развратить какое-нибудь инфантильное существо?

– Да, это возможно, – ответила Делия, – но недоказуемо.

– Он преуспел в развращении Лэнса, который в итоге с презрением отверг меня в пользу моего отца. Отвратительно, не правда ли? Я была безутешна в то время и порезала себе вены. Поправлялась я медленно.

– Но в конце концов ты все же излечилась, если не считать твою нелюбовь к Басквошу.

– Смерть Айвора в 1934-м тоже пошла мне на пользу.

– Когда ты узнала Ра и Руфуса?

– После смерти Айвора, хотя Фенелла никогда меня не любила и не поощряла братско-сестринскую близость. На самом деле я как следует познакомилась с Ра и Руфусом только после смерти Фенеллы в 1950-м. С тех пор мы более чем компенсировали себе потерянные годы.

– Тебя, должно быть, приятно возбуждает то, что ты часть корпорации Ра Танаиса. Не говоря уже о свадьбах.

– Я могла бы написать книгу о свадьбах, – засмеялась Иви.

– Почему же не напишешь?

Иви выглядела потрясенной.

– Нет, никогда! Худшие трагедии составили бы самое интересное чтение.

– Трагедии обычно не ассоциируются со свадьбами, Иви, дорогая.

– Я видела двух девушек, которые овдовели еще до того, как вышли из церкви. Один бедный жених умер от сердечного приступа перед алтарем, а один был застрелен бывшим дружком его жены.

– Бр! Грязная сторона жизни может вторгнуться куда угодно.

Иви захихикала.

– Делия, дорогая, под поверхностью самой гламурной, самой пышной свадьбы кипит бог знает что – от неприязни матери жениха к невесте до отчаяния подружки невесты, которая не верит, что сама когда-нибудь станет новобрачной. За все это я люблю мою работу, обожаю моего брата и его мир, и жалею Джесс за ту беспощадную компульсивность, которая заставляет ее подстегивать себя, как я подозреваю, без особой надежды на благодарность.

– А что ты чувствуешь по поводу детектива Делии, которая вытянула из тебя твою историю?

– Я ее люблю, но не жалею.

И это комплимент, решила Делия после ухода Иви. Интересно, что она жалеет Джесс.

Понедельник, 11 августа 1969 года