Плотина против Тихого океана

Сюзанна пошла за таблетками, принесла. Она повиновалась молча. Это было самое лучшее — повиноваться молча, тогда гнев матери проходил сам собой. Мсье Чжо все еще находился на веранде. Жозеф обливался: из кабинки слышался звон бидона, стукавшегося о глиняный кувшин. Солнце уже почти закатилось. Дети один за другим вылезали из речки и бежали к хижинам.

— Дай очки!

Сюзанна сходила в комнату за очками. Мать могла еще много чего попросить, например, свой гроссбух или сумку. Надо было все исполнять. Испытывать терпение детей было для нее наслаждением, единственной усладой. Получив очки, она нацепила их и принялась украдкой разглядывать Сюзанну. Сюзанна, сидевшая лицом к двери, знала, что мать на нее смотрит. И знала, что за этим последует, поэтому избегала ее взгляда. Она больше не думала о Раме.

— Ты с ним говорила? — спросила наконец мать.

— Я с ним все время про это говорю. По-моему, он не решается из-за отца.

— Ты должна, наконец, спросить его прямо: да или нет. Если через три дня он не решится, я сама поговорю с ним и дам ему неделю на размышление.

— Дело не в том, что он не хочет, дело в отце. Отец требует, чтобы он женился на богатой.

— Как бы не так! Будь он даже еще богаче, ни одна состоятельная девушка, у которой есть выбор, не пойдет за него. Только в нашем положении мать может отдать свою дочь за такого.

— Я поговорю с ним, не волнуйся.

Мать замолчала. Она продолжала смотреть на Сюзанну.

— У вас ничего не было, ты не врешь?

— Нет. Да мне этого и не хочется.

Мать вздохнула, потом робко, почти шепотом спросила:

— А как же ты будешь, если он согласится?

Сюзанна обернулась и с улыбкой посмотрела на нее.

Но мать не улыбалась, уголки ее губ дрожали. Сейчас опять разревется.

— Я разберусь, — сказала Сюзанна, — будь покойна, я еще как разберусь!..

— Если ты не можешь себя преодолеть, то лучше уж оставайся дома. Это я во всем виновата…

— Замолчи, — сказала Сюзанна, — не болтай глупости, никто ни в чем не виноват.

— Это не глупости, это чистая правда.

— Замолчи, — умоляла Сюзанна, — замолчи. Поехали в Рам!

— Ладно, поехали, ты все-таки своего добилась, ладно уж, раз это доставляет вам такое удовольствие.

* * *

Мать поменяла тактику: она решила, что их больше не следует оставлять одних в бунгало, даже с открытой дверью. Она пришла к выводу, что этого уже недостаточно, чтобы разжечь нетерпение мсье Чжо. Раз он продолжает тянуть и ждать неизвестно чего, говорила она, значит, для того, чтобы он сделал предложение, этого наверняка недостаточно.

Теперь Сюзанна принимала мсье Чжо на откосе, у самой реки в тени моста. Все ждали, что он вот-вот решится. Мать поговорила с ним и дала ему на размышление неделю. Мсье Чжо согласился на этот срок. Он признался матери, что у отца совсем другие виды на его женитьбу, и хотя в этой колонии мало невест, чье состояние не уступало бы его собственному, но все-таки они есть, и ему будет очень трудно заставить отца уступить. Однако он обещал приложить все силы, чтобы добиться этого. Но дни, когда он должен был уговаривать отца, проходили, а он все чаще и чаще, но только с одной Сюзанной, говорил о брильянте. Он стоит столько же, сколько целое бунгало. Он ей подарит его, если она согласится на три дня прокатиться с ним в город.

Сюзанна принимала его на том самом месте, где несколькими неделями раньше поджидала машины охотников.

— Со мной еще никто никогда в жизни так не обращался, — сказал мсье Чжо.

Сюзанна засмеялась. Она тоже предпочитала встречаться с ним здесь, она была согласна с матерью. К тому же теперь она могла мыться спокойно: мсье Чжо дожидался ее под мостом. В своем новом положении он был смешон до нелепости, и это помогало ей лучше переносить его.

— Если бы я вздумал рассказать это друзьям, они бы мне не поверили, — продолжал мсье Чжо.

Солнце еще стояло высоко, жара не спадала. Дети поменьше еще спали в тени манговых деревьев. Старшие пасли буйволов: одни восседали на них верхом, другие одновременно удили рыбу в болотистых рукавах реки. Все пели. Их тонкие голоса пронзительно звучали в неподвижном, раскаленном воздухе.

Мать подстригала банановые деревья. Капрал, двигаясь следом за ней, ставил к ним подпорки и поливал.

— На равнине бананы и так девать некуда, — с издевкой заметил мсье Чжо. — Ими кормят свиней.

— Пусть делает, что хочет, — сказала Сюзанна.