Плоть и кровь

— А-а-а, лейтенант, — ответил он, не оборачиваясь. — Никогда ничего подобного не видел, хотя вскрытия провожу уже лет тридцать, не меньше. — Он развернулся, не вставая с вертящегося стула. Под халатом у него были широкие прямые брюки и футболка — и то, и другое ярких, даже кричащих цветов. — Неплохо выглядите, лейтенант.

Он улыбнулся ей — легко и обаятельно, — и она улыбнулась в ответ.

— Да и вы выглядите замечательно. А где же ваша борода?

— Сбрил. Решил, что она мне не идет. — Доктор провел ладонью по гладковыбритому подбородку. — Но, оказывается, я терпеть не могу бриться. Как прошел медовый месяц?

Ева машинально сунула руки в карманы.

— Отлично. У меня сейчас по горло работы, Моррис. Что вы мне хотели показать такого, о чем нельзя сказать по телефону?

— Некоторые вещи лучше увидеть воочию. — Он подкатил свое кресло к столу, к голове Фицхью. — Что вы наблюдаете?

— Мертвое тело.

Моррис удовлетворенно кивнул.

— Можно сказать, классический случай смерти от потери крови. Возможно, самоубийство.

— Возможно? — настороженно переспросила Ева.

— На первый взгляд — это самоубийство. В организме нет следов приема наркотиков, содержание алкоголя — минимальное, нет ран или синяков, что указывало бы на самооборону. Он не утонул, положение надрезов на руке… — Моррис подъехал поближе и приподнял одну из рук Фицхью. Раны на ней напоминали надпись на древнем языке. — Все говорит о том, что они были нанесены самим погибшим. Сделаны правой рукой, чуть с наклоном. — Он показал, как это могло происходить. — Движения были быстрыми и четкими, надрезы глубокие, задета артерия.

Ева уже рассматривала и даже фотографировала эти раны, но сейчас снова стала их разглядывать.

— А не мог кто-нибудь подойти сзади и сделать эти надрезы под тем же углом?

— Вероятность такая есть, но в таком случае скорее всего остались бы следы борьбы. Если бы кто-нибудь попытался перерезать вам вены, вы бы наверняка рассвирепели и стали бы сопротивляться, — усмехнулся Моррис. — Не думаю, что вы бы послушно улеглись в ванну истекать кровью.

— Значит, вы все-таки считаете, что это самоубийство?

— Не торопитесь. Поначалу я склонялся к этой мысли. Но потом я провел исследование мозга — в случае предполагаемого самоубийства это обязательно. И тут кое-что меня озадачило.

— Он подкатил кресло к стеллажу, знаком приглашая Еву подойти туда же.

— Это его мозг, — он ткнул пальцем в некую массу, плавающую в прозрачной жидкости. От контейнера отходили какие-то провода, ведущие к компьютеру. — Эбби Нормал.

— Простите, не поняла.

— Видно, времени на знакомство с классикой кинематографа у вас никогда не было, — усмехнулся Моррис. — Это из истории о Франкенштейне. Я хочу сказать, что мозг не нормален.

— У него была мозговая травма?

— Травма? Я бы назвал это по-другому. Посмотрите на экран. — Он развернулся, нажал на несколько кнопок, и на экране возникло изображение мозга крупным планом. — Сколько всего было в этом комочке, — пробормотал Моррис. — Мысли, мечты, желания, музыка, поэзия, злоба, ненависть… Люди говорят о сердце и душе, но все тайны человеческие хранит именно мозг. Он делает нас неповторимыми. Секреты мозга! Боюсь, многие из них так и останутся неразгаданными. Посмотрите повнимательнее. На поверхности все в порядке, но в разрезе…

Ева наклонилась поближе, пытаясь разглядеть то, что он показывал.

— По-моему, мозг как мозг. Орган малопривлекательный на вид, но необходимый.

— Я и сам это не сразу разглядел. Здесь ткани мозга показаны разными цветами — от темно-синего до бледно-голубого и почти белого. Кровеносные сосуды — красные. Как вы видите, нет узлов или спаек, что могло бы указывать на неврологические расстройства. Но сейчас я увеличу один квадрат…

На экране появилось изображение отдельного участка мозга. Ева сначала пожала плечами, потом взглянула пристальнее.

— Что это? Похоже на… Что это за пятно?

— Вы тоже его заметили? — На экране было видно крохотное затемнение. — Я считаю, что больше всего это напоминает ожог.

— Но как может появиться ожог на мозге?

— Вот именно. — Моррис обернулся к мозгу, лежавшему в контейнере. — Никогда ничего подобного не видел. Это не могло появиться в результате кровотечения или травмы. Я пропустил эту штуку через все известные программы, однако причины так и не смог установить.

— Но эта штука есть!

— Действительно, есть. Возможно, она всего лишь иногда вызывала боли или головокружения. Ничего особенного. Но все же — странно. Я послал за медицинской картой Фицхью, чтобы узнать, проводилось ли обследование его мозга, и понять, когда этот ожог появился.

— Мог ли он вызывать тревогу, депрессивные состояния?

— Не знаю. Ожог находится на левой лобной доле правого полушария. Современная медицина считает, что здесь располагаются участки мозга, которые отвечают за личностные особенности индивидуума. По-видимому, здесь локализовано то, что мы называем идеями и мыслями. Я не могу утверждать, что понял, где надо искать причину смерти, — пожал плечами Моррис. — Но должен сказать, что это дело меня заинтриговало, и я не успокоюсь, пока не найду разгадку.