Плоть и кровь

— Даллас, мне отлично известно, что Джесс содержится под стражей. У меня имеются собственные информаторы.

Ева с тоской отвернулась к окну. Сколько же болтливых крыс сидит под этой крышей!

— Ничем не могу вам помочь.

— Вы собираетесь предъявить ему обвинения?

— Мне нечего сообщить средствам массовой информации.

— Пропади вы пропадом, Даллас!

— Надин, я и так балансирую на грани. Пожалуйста, не надо меня толкать. Как только я смогу обнародовать информацию, вы будете первой, кто ее получит. Довольствуйтесь этим.

— То есть ничем. — Надин встала. — Ясно одно: у вас на руках что-то серьезное, иначе вы бы так не злились. Я прошу только о…

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Мэвис.

— Боже мой, Даллас! Как ты могла арестовать Джесса?! Что ты творишь?

— Черт возьми, Мэвис! — Ева понимала, что Надин ловит каждое слово. — Сядь. — Она указала Мэвис на стул, потом взглянула на Надин. — А вас я попрошу уйти.

— Имейте совесть, Даллас! — Надин обняла Мэвис. — Вы что, не видите, в каком она состоянии? Мэвис, вам надо выпить кофе.

— Я вам сказала, Надин! — Ева готова была взорваться. — Уходите, иначе я вас включу в черный список.

Эта угроза подействовала: с репортером, попавшим в черный список, не стал бы разговаривать ни один сотрудник полиции.

— Ну ладно, ухожу. Но учтите: этого дела я не оставлю. — Она взяла сумку, бросила на Еву испепеляющий взгляд и исчезла.

— Как ты могла? — причитала Мэвис. — Даллас, как ты могла это сделать?

Пытаясь сохранить хоть какую-то конфиденциальность, Ева прикрыла дверь. Голова у нее разболелась окончательно.

— Мэвис, это моя работа.

— Работа?! — Глаза Мэвис светились каким-то неоновым светом, под ними были красные круги — от слез. Они удивительно сочетались с медными прядями в ее пурпурной шевелюре. — А как же моя карьера? Только я начала добиваться того, к чему стремилась, как ты засадила моего композитора за решетку! И за что? — Мэвис перешла на визг. — За то, что он стал к тебе клеиться и разозлил Рорка?

— Что?! — открыла рот Ева. — Откуда ты это взяла?

— Я только что говорила по телефону с Джессом. Он в отчаянии. Никогда бы не поверила, что ты на такое способна, Даллас! — Она продолжала сверкать глазами. — Я знаю, что Рорк для тебя значит все, но мы с тобой все-таки подруги.

Держа в объятиях рыдающую Мэвис, Ева подумала, что сейчас с радостью задушила бы Джесса собственными руками.

— Мы с тобой действительно подруги, и кому, как не тебе, знать, что я по таким правилам не играю. И не сажаю человека за решетку только потому, что он нанес мне личное оскорбление. Сядь, пожалуйста.

— Не хочу я сидеть! — завопила Мэвис, и Ева поняла, что голова ее сейчас расколется.

— А я хочу. — Она тяжело опустилась в кресло. Сколько информации она имеет право выдать гражданскому лицу? И сколько хочет выдать? Она взглянула на Мэвис и вздохнула. Пусть будет как будет.

— Джесс — основной подозреваемый по делу о четырех убийствах.

— Что?! Ты белены объелась? Да Джесс никогда…

— Помолчи, — оборвала ее Ева. — Пока что доказательств нет, но я над этим работаю. Обвиняется он и кое в чем еще, причем дело серьезное. Если ты перестанешь выть и тихо сядешь, я расскажу тебе то, что могу.

— Ты даже не стала смотреть представление… — Мэвис все-таки села, но рыдать не перестала.

— Мэвис, поверь, мне очень жаль. — Ева растерянно взъерошила волосы: она всегда терялась при виде плачущего человека. — Но я ничего не могла поделать. Понимаешь, Джесс занимается воздействием на мозг.

— Что-что? — Услышав это, Мэвис даже перестала плакать.

— Он разработал программу, которая посылает сигналы мозгу человека и тем самым воздействует на его поведение. Он использовал ее на мне, на Рорке и на тебе.

— На мне? Нет! Даллас, да это просто какая-то история про Франкенштейна! Джесс не сумасшедший ученый. Он музыкант!

— Он инженер, музыковед и негодяй. Ева тяжко вздохнула и рассказала все, что сочла необходимым. Пока она говорила, у Мэвис высохли слезы, взгляд стал суровым. Губы ее сначала дрожали, потом вытянулись в строгую ниточку.

— Так, значит, он использовал меня, чтобы добраться до тебя и до Рорка? Я была просто посредником… Господи, какая же я дура! Я так верила ему…

— Прекрати, — велела Ева, увидев, что Мэвис снова готова зарыдать. — Я серьезно говорю. Я вымоталась, у меня ни секунды свободной, голова раскалывается. Мне сейчас некогда тебе слезы вытирать. Твоей вины здесь нет. Тебя использовали так же, как и меня. Он рассчитывал на то, что Рорк будет финансировать его проект. Но это все уже в прошлом, Мэвис. И я по-прежнему полицейский, а ты по-прежнему певица. Причем хорошая. Джесс почувствовал это, потому и использовал именно тебя. Он слишком ценит свой талант и не позволил бы себе связаться с бездарностью. Ему нужна была та, из которой можно сделать звезду. И ты ему подошла.

Мэвис утерла ладонью нос.

— Правда?

Она сказала это с такой надеждой в голосе, что Ева наконец поняла, какой удар нанесла ее пресловутой самооценке.

— Правда. Ты была великолепна, Мэвис. Без дураков.