Плоть и кровь

— Что происходит? — Глаза у нее были заспанные, говорила пришелица с легким южным акцентом. Она выглядела намного моложе Тига. Длинные прямые каштановые волосы, грубая кожа, широкие бедра, полные коленки. Круглое лицо, искаженное замешательством. Правильные, но незапоминающиеся черты. В детстве она, наверное, была очаровательным ребенком.

— Лайл?

Он резко обернулся и посмотрел на нее:

— Это полиция. Лорен убили сегодня ночью.

Женщина закрыла рот рукой.

— О Боже!

— Возвращайся в кровать.

— О Боже…

Майло протянул руку:

— Детектив Стерджис, мэм.

Женщина всхлипнула, задрожала, обхватила себя. Потом взяла протянутую руку и сказала:

— Тиш. Тиш Тиг.

— Патриция, — поправил ее муж. — И говорите не так громко, а то детей разбудите.

— Дети, — сказала Тиш слабым голосом, обращаясь к Майло. — Они же вам не понадобятся?

— О Господи, на кой черт они им могут понадобиться? Иди спать. Тебя это не касается. Ты почти не знала Лорен и ничем не можешь помочь.

Губы молодой женщины задрожали.

— Позови меня, если будет нужно, Лайл.

— Да, да, иди.

— Приятно было познакомиться, — сказала Тиш Тиг.

— До свидания, мэм.

Закусив губу, она ушла обратно в комнату.

— Я бросил мать Лорен из-за нее, — сказал Лайл, усмехнувшись. — Повстречал на стройке. Ей было девятнадцать. А сейчас у нас двое детей.

— Сколько им лет?

— Шесть и четыре.

— Мальчики, девочки?

— Две девочки. Когда вы позвонили и сказали, будто что-то случилось с моей дочерью, я подумал о них. Это меня и сбило с толку. — Он покачал головой. — С Лорен я не часто виделся.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Давно. Очень давно. Она считала меня виноватым.

— В чем?

— Во всем. В разводе, в неудачах. В том, что жизнь не удалась. Все плохое, случавшееся с ней, происходило, оказывается, по моей вине. Она сама так сказала. Позвонила несколько лет назад и назвала меня самовлюбленным ублюдком, который и по земле ходить недостоин. — Лайл вяло улыбнулся. — А все из-за того, что не хотел дальше жить с холодной рыбой по имени Джейн. — Он подтянул шорты. — С самого первого дня стало понятно: наш брак — ошибка. — Тиг повернулся ко мне. — Корень проблемы заключался в этом, а не в Лорен. Затея насчет терапии, пришедшая Джейн в голову, была пустой тратой денег. Она не хотела замечать очевидных вещей. Лорен не изменилась бы к лучшему в такой дрянной обстановке. Джейн и не собиралась быть откровенной с вами. Просто вешала лапшу на уши. Большая счастливая семья… Как бы не так! Поэтому я и решил покончить с этим. Мы напрасно тратили ваше время и мои деньги.

Лайл опять положил руки на пояс и продолжал сверлить меня здоровым глазом. Мое молчание, видимо, вывело его из себя: сухожилия на шее вздулись, лицо напряглось.

— Вообще что он здесь делает? — потребовал Тиг ответа у Майло.

— Я расследую убийство вашей дочери. Доктор Делавэр очень помог нам в прежних делах. Если это так важно для вас, он может подождать в машине. Но по-моему, вы тоже заинтересованы в том, чтобы мы побыстрее напали на след подонков.

Его глаза потеплели.

— Моя дочь. Каждый раз, как вы это произносите, я думаю о Бриттани и Шейле. — Тиг повернулся ко мне. — А вы не сильно изменились. И лицо все такое же гладкое. Я запомнил ваши руки — тоже очень гладкие и ухоженные. Приятная, легкая жизнь, не так ли? — Он повернулся к Майло. — Напали на след, говорите? Тут я вам не помощник. После развода я Лорен не видел года четыре. Может, пять. А потом она заявляется однажды вечером, называет меня дерьмом и уходит. Вот и все, счастливого Рождества!

— Она приходила на Рождество?

— Да, четыре года назад. Шейла родилась незадолго, в октябре. Лорен об этом как-то узнала, не знаю от кого. Пришла и сказала, что хочет видеть ребенка. Лорен никогда и Бриттани-то не видела, хоть той было уже два года. Заявила, что имеет право видеть сестер. Право. Принесла подарки девочкам. А мне достались ругательства. Тоже подарок.

Фил Харнсбергер устроил вечеринку четыре года назад в ноябре. На следующий день Лорен пришла ко мне в кабинет и рассказала, что отец снова женился. Она не упоминала о сводных сестрах, но вскоре пошла их навестить.

Лайл обошел кресло-качалку и сел на краешек. Кресло качнулось, он остановил его, поставив ноги на пол. Обратился к нам:

— Садитесь, не бойтесь — блох у нас нет.

— После того раза она еще приходила?

— Только в прошлом году. Снова на Рождество, и все опять повторилось. Просто принесла подарки. Мы наряжали елку. Подарки лишь для детей — ни для меня, ни для Патриции. Она это ясно дала понять. Патриция ей ничего плохого не сделала, так что не знаю, почему она так к ней относилась. Просто не замечала, словно Тиш и не существовало вовсе. Лорен принесла целую кучу всего — игрушки, сладости и прочее. Прошла мимо меня и Патриции прямо к девочкам. Я мог бы вышвырнуть ее, однако подумал: нехорошо так поступать на Рождество. Девочки не знали, кто она, но им понравились игрушки и конфеты. Патриция предложила ей пирог, а Лорен сказала: «Нет, спасибо». И, пока я ходил за пивом, ушла.

— Больше не приходила?