Плоть и кровь

Наконец Майло подъехал к моей «севилье», вышел из машины, на ходу ослабляя узел галстука, и направился прямо к двери. К тому времени, как я подошел туда, детектив уже нетерпеливо жал на кнопку звонка. Ответа не последовало. Сильные удары в дверь тоже ни к чему не привели.

— Да, — сказал Стерджис, глядя на еле ползущие по улице автомобили, — видимо, нужно отнести вечные пробки на счет повышения уровня жизни. — Он побледнел и, похоже, засыпал на ходу.

Я отдал Майло конверт с фотографиями Черного Костюма. Мой друг положил их в карман пиджака. Снова нажал на звонок. Ничего.

— Попытаем счастья с соседями?

В испанском особняке дверь открыла светловолосая горничная в черной униформе. Майло спросил ее о Джастине Лемойне.

— Ах этот… — промолвила девушка со славянским акцентом и презрительно улыбнулась.

— Беспокойный сосед, мэм?

— Он, вы знаете… — Она потерла пухлое запястье. — Это самое…

— Гей?

— Да, гомик.

— Это создает вам проблемы, мисс…

— Овенски, Ирина. Раз вы здесь, значит, проблемы есть. — Широкая улыбка, золотая коронка на переднем зубе. — Что он натворил? Что-нибудь сделал с ребенком?

— Он приводит сюда детей?

— Нет, но вы же их знаете.

— Мистер Лемойн причиняет вам конкретные неудобства, мисс Овенски?

— Да. У миссис Эллис есть собаки, и они лают немного. Они ведь на то и собаки, так ведь? А он, — женщина ткнула пальцем в сторону дома Лемойна, — просто большой ребенок. Постоянно жалуется, хочет заставить собак молчать.

— Он хочет, чтобы ваши собаки не лаяли?

— Ужасно, правда?

— Он явно не любитель животных.

— Зато любитель мальчиков.

— Он приводит сюда мальчиков?

— Только одного.

— Сколько ему лет?

Ирина Овенски пожала плечами:

— Двадцать — двадцать два.

— Молодой парень.

— Да, но маленький, как мальчик. Худой, с желтыми волосами здесь, — она показала на голову, — и татуировкой здесь. — Ее рука опустилась на левое плечо.

— А что на татуировке? — спросил Майло.

— Не знаю, близко я не рассматривала.

— Когда вы видели мистера Лемойна и его партнера в последний раз?

— Прошлой ночью. Они сели в машину и уехали. — Она махнула рукой.

— Какая машина у мистера Лемойна?

— «Мерседес». Красный.

— В котором часу это было, мэм?

При виде блокнота Майло в карих глазах Овенски появились искорки.

— В одиннадцать — одиннадцать тридцать, — сказала она. — Я услышала их разговор и выглянула в окно.

— В одиннадцать — одиннадцать тридцать, — повторил Майло.

— Это важно?

— Может быть. Не знаете, куда они могли поехать?

— Кто же знает, куда ездят подобные типы?

— У них был багаж?

— Да, два больших чемодана. Надеюсь, они уехали далеко и он оставит наконец в покое наших собак. Они ведь имеют право лаять, правда?

— Два чемодана, — сказал Майло, когда мы уже сели в его машину. — На годичный круиз не хватит, однако на некоторое время достаточно.

Он оглянулся на особняк. Ирина Овенски все еще стояла в дверном проеме, улыбаясь и махая нам рукой.

— Она святая, — сказал я.

— Из тех, кого не стыдно привести домой знакомиться с мамой. — Майло помахал в ответ, тоже улыбаясь. Достал из кармана конверт. — Давай-ка взглянем, что тут у нас. — Он быстро просмотрел фотографии, немного задержавшись на крупном плане Костюма. — Да, взгляд, конечно, тяжелый… Но все, что я сказал, остается в силе. Если он и вершит мокрые дела для Дьюков, зачем держать убийцу возле себя?.. Когда будет время, прогоню его по базе данных службы по борьбе с организованной преступностью.

— Я и не знал, что существует такая.

— Еще с пятидесятых. Так как в Лос-Анджелесе мафия сейчас поутихла, то ребята из службы наслаждаются длинными обеденными перерывами. В последнее время, правда, они заняты азиатскими и латиноамериканскими наркодельцами, но, кто знает, может, эта рожа имеется в их архивах. Офис «Морриса» закрыт, завтра утром первым делом поеду туда, узнаю, частенько ли Джастин Лемойн отправляется в путешествия. Как ты думаешь, стоит мне надевать костюм от дизайнера?

— А у тебя есть такой?

— Да, «Дом моды сэра Кея». Кроме того, нужно позвонить в офис окружного прокурора парню, который вел дело Гретхен, — не проходило ли по нему имя Кента Ирвинга. Я в третий раз позвонил Лео Рили и так и не дождался ответа.

— А как же профессиональная этика?

— Скорее всего ему нечего мне сказать. Мы, полицейские, не очень-то любим рассказывать о неудачах. Ну а пока я закругляюсь с этим делом. Рик сообщил мне, что вечером мы идем ужинать в настоящий ресторан, где будем притворяться людьми, заслуживающими отличную кухню и безупречный сервис. А потом, возможно, пойдем в кино. Рик также предупредил, что если я возьму с собой телефон, он его ампутирует с хирургической точностью.

— Рик явно расстроен.

— Почему-то я оказываю такое действие на людей.

Глава 31

Я приоткрыл дверь в спальню. Робин лежала на боку — одеяло натянуто только до голого живота, рот приоткрыт, дыхание медленное и ровное. Когда я подошел к кровати и выключил будильник, она открыла глаза.

— Без одной минуты шесть, — сказал я. — Доброе утро.

Она зевнула и потянулась.

— Я устала… Не видела тебя сегодня целый день. Что ты делал?

— Проехался до побережья.