Площадь Революции: Книга зимы (сборник)

Стемнело почти сразу.

«Не придет Андрей… Не придет. Надо самой выбираться отсюда…»

Лес вдруг заискрил мелкими огоньками: где-то вдалеке быстро и бесшумно проехали аэросани. Их летучий бег Воля ухватила лишь при конце.

Андрея все не было. Воля прикорнула меж камней.

– Так и замерзнуть недолго!

Андрей тряс ее за плечо. Над лесом висела бледноватая, чуть вдавленная сбоку луна.

– Тут до шоссе – всего ничего. Дойдем, а там до Москвы любая попутка подбросит.

Воля все глядела на дальний, темный, уже непроницаемый для взгляда людского лес, туда, откуда, как ей казалось, пришел Андрей.

Там, в лесу, кто-то был!

Мелькнула над снегом тень, за ней другая: тихо-бесшумная, ловкая.

– Там кто-то есть. За тобой шли, наверно?

– Лесник переплешинский, Степан Романыч, на аэросанях кого-то катает. Мне они по дороге попались. Сани птиц спугнули, а может, зверя какого. Вот и перепрятывается зверье. Вообще-то мне тоже показалось: кто-то за мной топает… Да я проверялся. Никого. Пошли, что ль?

Они двинулись по направлению к беспрерывно, тупо-надрывно, хотя и негромко шумящему шоссе. Шли по узкой утоптанной тропке, через вырубку.

Быстро, но словно нехотя – подлетели аэросани. За ними – еще одни.

В аэросанях никакого Степан Романыча не было. Хотя одни сани были и точно лесниковы. Андрей сразу узнал их: Романыч – хоть ему и далековато было – два-три раза наведывался в Пустое Рождество по каким-то своим делам, калякал на площади с Козлобородькой. От Андрея, как от добровольно вступившего в партию «этбомбсов» («не было на сто верст в округе никакой работы, а тут деньги, и немалые»), не таились.

– … смотрим – бредут по снегу какие-то. Вот, подбросить к дороге решили! – весело крикнул передний аэросанщик. – А то еще заплутаете.

Он первым слез с саней. За ним сошел и другой.

Оба аэросанщика были одеты одинаково: черно-белые шлемы, под шлемами – мотоциклетные очки, теплые камуфляжные военные куртки с серыми воротниками, очень высокие, до верху шнурованные ботинки.

– Мы дорогу знаем. – Андрей слегка напрягся: блеснула застежечка на рукаве одного из аэросанщиков, когда тот подымал руку, и Андрею показалось – очки сильно затемнены.

«Чего очки затемнять? Чего вечерами – затемненные носить?… Чего они вообще тут на санях лесниковых разъездились?»

– Нас Степан Романыч просил за порядком приглянуть, хоть и не его территория, а все ж таки – смежная, – тихо-мирно ступил вперед второй аэросанщик. – А то лосей почем зря у соседей валят. Да и кабанчиков тоже. И лес воруют…

Тут на панели ближних к Андрею и Воле аэросаней запела рация. Передний аэросанщик как-то боком, до конца от них не отворачиваясь, наклонился ответить. Андрею почудилось: огоньки с панели управления просветили шлем насквозь. Под шлемом, внутри него оказала себя острая, едва ли не собачья морда. Заметилась рыжинка, и звериная волохатость на тонкой борзой шее проступила.

Андрей на миг зажмурился.