Площадь Разгуляй

…Судьба наших родителей, исчезнувших в пучине сталинского террора, собственная наша с ним незавидная судьба по–будила в нем веру искреннюю и активную. Несомненно, его стремление к сцене связано было с неистребимым, фанатичным совершенно желанием научиться использовать слово для воздействия на души жестокие, преступные, которые видел он во–круг себя повсюду и которые мечтал возвратить в лоно любви.

И через это возвращение вернуть маму и отца. Потому все знавшие Иосифа сразу и навсегда оценили его мужественный, совсем не безрассудный, как это показалось тогда, поступок. Он стоил ему 22–х лет тюрем, лагерей, ссылки, общественного остракизма, а выжившим родителям и мне — нескончаемых сердечных мук из–за его исчезновения и долгой тяжелой болезни…

В начале 30–х годов увеличились часы передач главной тогда Шаболовской радиостанции имени… «Наркомпочтеля» – Наркомата почты и телеграфа. В том числе, за счет вещания для детей. Сразу потребовались режиссеры и дикторы. А так как радиорежиссеров практически еще не было, на радиостанции появилась новая специальность–должность: массовик детского радиовещания. И некий администратор, побывав на Открытом факультете Яншина и прослушав «серьезного, без театральности и скуки» Иосифа, пригласил его на эту должность. Счастье, что Яншин был самоуправством администратора обижен и отразил это в рапорте–жалобе директору радиостанции. Апелляция была отклонена. Иосиф воспринял приглашение как Провидение Господне. И использовал его как подсказала совесть.

28 января 1934 года он заперся изнутри студии и за отпущенные ему две минуты — время выламывания стальных дверей – прочел Моисеевы заповеди из Второзакония — Дварим, и Нагорную проповедь Спасителя из Евангелия от Матфея…

Могу только представить, как под грохот ломов и топоров охраны радиостанции в истекающую кровью от беспредела шестую части Земли сотни тысяч черных тарелок–репродукторов разносили убийственные для содомского режима бессмертные откровения Священного Писания:

«…Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов, сверх Меня.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в воде и под землею.

Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог–ревнитель, карающий за вину отцов детей до третьего и четвертого рода, тех, которые ненавидят Меня…»

В двери ломились остервенело. Но на то и были они сварены из стальных плит, чтобы никакие злоумышленники сходу не захватили студию и не смогли бы, овладев микрофоном, оклеветать на весь мир родину мирового пролетариата или даже призывать империалистов пойти войной на миролюбивый народ СССР и его вождей. Это не плод моей фантазии, но тезисы бесед–наставлений молодым массовикам, обязанным постоянно проявлять бдительность, работая в студиях и покидая их…

В двери ломились.

А через толщу эфира все лились и лились в души миллионов советских граждан пламенные слова Христа:

«…Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами

Божьими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное».

Двери взломали. В студию ворвались. Но Иосиф дело свое сделал: жизнеутверждающие строки Великих Книг прочел. Тем, в том числе, миллионам русских, кто в ослеплении диавольском в те самые дни и часы все ломал и ломал единственное свое нетленное достояние — православные храмы, историю свою и свою традицию, без которых нет народа, а есть скот для бойни и быдло для палачества. И иным, в коллективном бесновании разорявшим свои синагоги и мечети…

Глава 21.

О случившемся с братом я еще не знал, когда Яковлева приговорила: на приглашение моего товарища по ЦДХВД Алика Молчанова «необходимо ответить положительно (…) и разрешить Виктору Белову посетить семью друга, но с конвоем…».