Площадь павших борцов

- Дивизиями, к сожалению, на базаре не торгуют. Если бы торговали, я бы пошел на базар и купил вам дивизию. Умейте воевать не числом, а умением. Вы не один там держите фронт. У нас, не забывайте, много других фронтов...

Ночью заодно досталось от Сталина и Хрущеву: кажется, Сталин не был трезв, подвыпив в компании своих верных опричников - Молотова, Берии, Маленкова, Жданова и прочих - он сказал, что, если немцы вознамерились брать Воронеж, то лишь затем, чтобы от Воронежа ринуться на Москву; Сталин начал попросту издеваться над Хрущевым, спрашивая:

- Ну, что еще там немцы подбросили? Неужели вы это всерьез принимаете? Даже самолет прислали и генерала вам с картами подкинули, а вы во все верите?..

Наверно, он опять ни во что не верил, по-прежнему собираясь оборонять Москву, как и в прошлом году, чтобы утверждать свой "престол" в Кремле. Хрущев вспоминал - с явной горечью:

"Вместо того чтобы правильно разобраться (с этим самолетом) и усилить нашу группировку войск, чтобы быть готовыми к отражению врага, не было сделано ничего..."

Это дало повод для удивления Кейтеля, который после войны говорил нашим офицерам в Бад-Мандорфе:

- Мы были удивлены, что наступление на Воронеж сравнительно быстро увенчалось нашим успехом...

* * *

21 июня Иоахим Видер прибыл на передовую возле Белянки, когда закончилась очередная атака по захвату пленных

- Обыскали самолет? - спросил Видер.

- Там нечего искать. Обломки и головешки.

Видер приступил к допросу пленных красноармейцев:

- Вы видели, как вчера упал наш самолет?

- Да. Он сразу загорелся.

- Что было дальше?

- Один ваш офицер выскочил и побежал. Его срезали из автомата. Больше ничего не знаем.

- Он отстреливался?

- Да. На всю обойму.

- Значит, одна рука его была занята пистолетом. Вы не заметили, что у него было во второй руке?

- Ничего не было.

- А может... портфель? - подсказывал Видер.

- Нет, портфеля не видели...

Видер велел поднимать полк в новую атаку:

- Мне нужны пленные, знающие больше тех, которых вы взяли. Не советую спорить. Вопрос с этим "шторхом" гораздо сложнее, нежели вы думаете. Сейчас им занимается сам фюрер!

Гренадерам снова выдали шнапс и кофе, снова проделали артподготовку атака! Потом мимо Видера протащили убитых в рукопашной. Прикладами гнали пленных. Среди них только один красноармеец был очевидцем падения самолета. Видер сразу налил ему коньяку, угостил сигаретой

- Успокойся, - сказал ему Видер. - Ничего плохого с тобой не случится... Что тебе больше всего запомнилось в том офицере, который выскочил из самолета?

Пленный нервно досасывал сигарету:

- У него на брюках... вот так, - показал он по бокам своих галифе, был красный лампас. Как у генерала...

Видера передернуло: это мог быть майор Рейхель.

- Куда его дели? - жестко спросил он.

- Закопали. По-божески.

- Можешь найти могилу?

- Не уверен.

- А придется... пошли! - сказал Видер.

"Мы получили задание, - вспоминал он, - до конца выяснить все обстоятельства дела и избавить командование от мучительной неопределенности". Он-то, как разведчик, знал истинную цену портфеля... Пленного вывели к разрушенному "фезелер-шторху", велели осмотреться. Он показал в кусты:

- Вот в эту ольху и сиганул от нас.

- Если хочешь жить, отыщи нам его могилу. Вот тебе лопата. Сам будешь и раскапывать.

Пленный долго бродил в ольховнике, подозрительно озираясь, и Видер на всякий случай расстегнул кобуру, чтобы пресечь любые попытки к бегству. Лопата со скрежетом вонзилась в землю. Копать долго не пришлось - из-под земли мелькнул малиновый лампас генеральштеблера.

- Вынь его, - распорядился Видер. Ветками, сорванными с ближайшего куста, он обметал серую землю с серого лица. - Да, это он... Рейхель! убедился Видер, но вылезти пленному из могилы не позволил и достал "вальтер". - В этой яме ты и останешься, пока не вспомнишь, что было в левой руке нашего майора, если в правой он держал пистолет?

- Портфель... кожаный, - ответил пленный из могилы (и весь сжался в комок, ожидая выстрела в затылок).

- Куда делся этот портфель?

- Отдали. Мы отдали.

- Кому?

- В политотдел дивизии...

"Итак, - записывал Видер, - наши худшие предположения подтвердились: русским было теперь известно о крупном наступлении из района Харьков Курск... Противник знал и дату его начала, и его направление, и численность наших ударных частей".

Об этом сразу же сообщили в ставку Гитлера, а Франц Гальдер оставил в дневнике моральную сентенцию:

"Воспитание личного состава в духе более надежного сохранения военной тайны оставляет желать лучшего".

Вильгельм Адам сказал Паулюсу:

- В сороковой танковый корпус нагрянули эсэсовцы и утащили за собой "шаровую молнию" - нашего Штумме! Боюсь, что для него это плохо кончится. Лучше сразу разрешили ему отправиться в Африку к Роммелю.

Паулюс тяжело переживал арест своего генерала

- Если кто и виноват в этой истории, - сказал он - так это сам майор Рейхель, которому не терпелось, глядя на ночь, поспеть в свое казино к казенному ужину