Площадь и башня. Сети и власть от масонов до Facebook

От предостережений Киссинджера не так-то легко отмахнуться. Сегодняшний мир часто напоминает гигантскую сеть на грани катастрофического перебоя. Возьмем события одной типичной недели в начале 2017 года. Президент США сообщил в твите, что его собственные разведывательные ведомства незаконно передают New York Times секретную информацию о том, что руководители его предвыборной кампании якобы поддерживали связи с российским правительством, но при этом заявил, что это – “фальшивая новость”. Между тем после вмешательства в президентские выборы в США через Wikileaks и при помощи целой армии интернет-троллей и ботов (так сказать, светодиодного воинства) Кремль развернул новую крылатую ракету, нарушив при этом договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, заключенный в 1987 году между СССР и США, и отправил разведывательный корабль “Виктор Леонов” для рекогносцировки подводной базы США в Нью-Лондоне, штат Коннектикут. По другую сторону Атлантики французских и немецких политиков одинаково беспокоило возможное вмешательство России в надвигающиеся выборы в их странах. Однако самой громкой историей в Европе на той неделе стало посрамление 27-летней звезды YouTube Феликса PewDiePie Чельберга: из-за его заигрывания с антисемитизмом компании Google и Disney разорвали ранее заключенные с ним контракты[1389].

Тем временем самопровозглашенное “Исламское государство” разместило в интернете руководство по пропаганде, где разъясняло своим приверженцам, как использовать охочую до “кликов” информационную индустрию для запуска проигиловских “медиаснарядов”. Из отчета о работе игиловских школ в Ираке и Сирии следовало, что ученикам предлагалось задание: подсчитать, сколько мусульман-шиитов или “неверных” может убить террорист-смертник. И вскоре, будто нарочно для того, чтобы помочь школьникам справиться с этой задачей, смертник-игиловец взорвал себя в заполненной людьми суфийской мечети в Сехван-Шарифе в Пакистане, убив не менее 75 человек. На той же неделе появилась новость о том, что китайское правительство ослабляет цензуру в отношении социальных сетей, но лишь потому, что неотфильтрованные публикации в блогах облегчат властям задачу следить за проявлениями недовольства. В Сеуле по подозрению во взяточничестве был арестован наследник империи Samsung Electronics – последняя жертва скандала, который привел к импичменту президента Южной Кореи Пак Кын Хе и суду над ее загадочной подругой Чхве Сун Силь, дочерью основателя “Церкви вечной жизни”. И наконец, в международном аэропорту Куала-Лумпура женщина-убийца брызнула нервно-паралитическим ядовитым веществом в лицо Ким Чен Наму, единокровному брату северокорейского диктатора Ким Чен Ына. На футболке убийцы была надпись LOL – универсальный в веб-чатах акроним (Laughing out loud – “громко смеюсь”)[1390].

На самом деле тут совсем не до смеха. Глобализация переживает кризис. Популизм набирает силу. Авторитарные государства выходят в лидеры. Между тем технологии неумолимо шагают вперед и вперед, грозя сделать большинство людей ненужными или бессмертными (или и то и другое). Как нам осмыслить все происходящее? В поисках ответа многие обозреватели обращаются к грубым историческим аналогиям. В глазах некоторых Дональд Трамп – новый Гитлер, который вот-вот возвестит о превосходстве Америки над остальным миром[1391]. Для других Трамп – новый Никсон, которого вот-вот подвергнут импичменту[1392]. Но на дворе все же не 1933 и не 1973 год. В 1930-х годах тоталитарное правление опиралось на технологии, которые легко было подчинить единому центру. Сорок лет спустя демократически избранному президенту уже гораздо труднее было безнаказанно нарушать закон. Тем не менее и в 1970-х годах СМИ по-прежнему состояли из небольшого числа телевизионных сетей, газет и новостных агентств. Более чем в половине стран мира эти организации подчинялись централизованному контролю. Сегодняшний мир невозможно понять, не учитывая, до какой степени его изменило появление новых информационных технологий. Это стало уже трюизмом. Главный вопрос: в чем именно он изменился? Ответ заключается в том, что технологии неимоверно расширили возможности разного рода сетей, если сопоставлять их с традиционными иерархическими властными органами, однако последствия этих перемен будут определяться структурой, эмерджентными свойствами и взаимодействиями этих сетей.