Площадь и башня. Сети и власть от масонов до Facebook

Подобно церкви и большевистской партии, нацистская партия по мере роста становилась все более иерархичной. Со времени написания книги “Моя борьба” Гитлер твердо верил в Führerprinzip – идею вождизма, и его последователи научились “держать курс на фюрера”. На вершине пирамиды Третьего рейха стоял сам Гитлер. Следующую ступень занимали его избранные верные помощники – Мартин Борман, Йозеф Геббельс и Генрих Гиммлер. Национальным лидерам подчинялись гауляйтеры – региональные руководители, отвечавшие за территории в границах отдельных исторических земель Германии, крайсляйтеры, отвечавшие за целые города или города с пригородами, и ортсгруппенляйтеры и штюцпунктляйтеры – местные руководители отдельных населенных пунктов. Еще ниже на этой шкале располагались целленляйтеры (руководители ячеек) и блокляйтеры (руководители жилых кварталов). В 1936 году насчитывалось 33 гауляйтера, 772 крайсляйтера, остгруппенляйтеров и штюцпунктляйтеров – 21 041. К 1943 году, отчасти в результате расширения границ рейха, имелось уже 43 гауляйтера, 869 крайсляйтеров, 26 103 остгруппенляйтера, 106 168 ячеек и почти 600 тысяч жилищных объединений[785]. Однако было бы неверно рисовать себе гитлеровскую Германию просто в виде партийной пирамиды, какой был сталинский СССР. Если Сталин предпочитал повсюду насаждать навязчивый контроль, то Гитлеру был по душе более хаотичный стиль управления, в котором старая правительственная иерархия рейха состязалась с новой партийной иерархией, а позднее и с еще более новой иерархией Службы безопасности (Sicherheitsdienst, сокращенно SD). Иногда историки отмечали, что этой системе был присущ “поликратический хаос”, при котором неоднозначные распоряжения и частичное совпадение подведомственных областей вызывали “кумулятивную радикализацию”, а отдельные лица и ведомства, соперничавшие между собой, наперегонки бросались выполнять желания фюрера, понимая их каждый на свой лад. Результатом становилась смесь неэффективности, вопиющей коррупции и нараставшей ненависти ко всем группам, будто бы не принадлежавшим к основному “этническому сообществу” (Volksgemeinschaft), особенно к евреям.

Глава 38 Падение “золотого интернационала”

В антисемитизме Гитлера не было ничего оригинального. Нацизм особенно буйно расцветал в маленьких городках с давними антисемитскими традициями, восходившими еще к XIV веку[786]. Если говорить о более недавних временах, как мы уже отмечали, популисты как левого, так и правого толка на протяжении всего XIX века регулярно направляли свой гнев на якобы чрезмерную власть финансистов-евреев, причем происходило это не только в Германии. Расовые теории о неполноценности или низости еврейского народа пользовались популярностью по обе стороны Атлантического океана задолго до 1933 года. Новизна заключалась лишь в той беспощадности, с какой Гитлер выплескивал свою ненависть к евреям и осуществлял планомерный и жестокий геноцид[787]. Однако задолго до того, как в закрытом кругу нацистского руководства начали обсуждать возможность массового убийства евреев, режим обнаружил один парадокс. Вопреки постоянно звучавшим утверждениям пропаганды о том, что Германия пострадала от хищничества “золотого интернационала” банкиров-евреев, которые непонятно как связаны с “еврейским большевизмом” Коммунистического интернационала[788], нацистский режим без особого труда лишил немецко-еврейскую элиту вначале влияния, а затем и имущества. Гигантский паук – образ, который нацисты позаимствовали у американских популистов 1890-х годов, – очень грозно смотрелся на первой полосе газеты Der Stürmer, где изобразили, как он высасывает кровь из беспомощных немецких рабочих, попавшихся в его паутину (см. илл. 24). Но Гитлер легко раздавил пяткой этого паука. Один из триумфов нацистской пропаганды состоял в том, чтобы убеждать простых немцев в существовании всесильного еврейского заговора, способного раздуть мировую войну[789], и одновременно предъявлять им реальные картины еврейской слабости.