Площадь диктатуры

– Еще бы не помнить! Учительница спрашивает: "Верите ли вы, дети, что мы будем жить при коммунизме?" У самой чуть ли не слезы от счастья, а я возьми и брякни: "Не верю!" Так меня чуть из школы не выгнали, хотели в аттестат четверку по поведению влепить - это похлеще волчьего билета, ни в один институт близко бы не подпустили. Отец еле-еле уговорил, чтобы мне жизнь не портили, поскольку молод еще и глуп, - сказал Рубашкин.

– В таком духе и напиши, - надевая пальто, сказал Таланов. - Только без четверки по поведению. Я в школе отличником был и комсомольским активистом.

Рубашкин не успел лечь, как зазвонил телефон.

– Петр Андреевич, это Мигайлин. Таланов у вас?

– Только ушел, - сухо ответил Рубашкин.

– Тогда сообщу вам две новости - хорошую и плохую.

– Давайте! - сказал Рубашкин и зевнул, едва успев закрыть трубку ладонью.

– Звонил Болтянский: горисполком аннулировал разрешение на предвыборный митинг.

– Ну и черт с ним, без горисполкома проведем, - ответил Рубашкин.

– Вторая новость - хорошая, - сказал Мигайлин. - Через три дня в Ленинград приедет Борис Николаевич Ельцин.

– Это замечательно! - сразу оживился Рубашкин. - Надо срочно оповещать людей. Весь город придет, чтобы послушать Ельцина!

– Вы имеете в виду на митинг?

– Конечно, куда же еще!

– Не получится! Ни Ельцин, ни Собчак не согласятся выступать на несанкционированном митинге. Представьте, какой будет резонанс, если возникнут беспорядки.

– Никаких беспорядков на наших митингах никогда не было, - возразил Рубашкин.

– А если Обком организует провокацию? Например, развернут рядом свободную торговлю водкой, якобы от кооператива. Вмешается милиция…

– Пожалуй, вы правы. Митинг придется перенести и все силы бросить на организацию встреч в трудовых коллективах, - подумав, согласился Рубашкин.

– Болтянский считает, что надо собрать утром Координационный совет и принять решение. Вы, Петр Андреевич, согласны?

– Я член редакционной комиссии, а не Координационного совета. Так что за мной только совещательный голос. Но в принципе - одобряю.

– Тогда до завтра, Петр Андреевич! - вежливо пожелав спокойной ночи, Мигайлин повесил трубку.

* * *

Сурков снял трубку на особом, Смольнинском пульте: звонил Гидаспов, звонил сам, минуя помощников.

– Хочу, Алексей Анатольевич, посоветоваться, - не поздоровавшись начал он. - Недавно из Москвы звонил Собчак. Я с ним, конечно, говорить не стал, но он передал через референта, что к нам едет Ельцин, и просил, чтобы мы не слишком препятствовали его визиту. Что вы об этом думаете?

– Думаю слухов о приезде Ельцина не опровергать, наоборот всячески им способствовать, чем собственно и занимается вверенное мне Управление, - Сурков едва удержался, чтобы не засмеяться - он знал, что смеяться вслух полезно для здоровья и старался смеяться, когда его никто не видел. Но сейчас он только улыбнулся краем рта.

"Лучшего подтверждения успешно проведенной операции и вообразить нельзя", - подумал он.

– Но зачем нам здесь нужен Ельцин? Опять начнутся разговоры о митингах, - огорчился Гидаспов.

– Разговоры о митинге, Борис Вениаминович, - это далеко не то же, что сам митинг.

– Вы хотите сказать, что…

– Именно так, Борис Вениаминович! Слухи о приезде Ельцина - составная часть оперплана по профилактированию уличных сборищ, - ответил Сурков.

– Можно понять, что Собчак действует по вашему плану? - осторожно спросил Гидаспов и Сурков понял, на что тот намекает.

– Не обижайтесь, Борис Вениаминович, у чекистов свои секреты. Скажу только, что благодаря умелой и самоотверженной работе одного из наших офицеров мы имеем в окружении Собчака практически неограниченное влияние, - сказал Сурков и сделал вид, что не удержался от хвастовства. - Впрочем, и в других кругах тоже!

– Кстати, Алексей Анатольевич, не подбросили бы вы ваших кадров для укрепления милиции. Некоторые секретари райкомов очень жалуются, а надежный резерв практически исчерпан, - Гидаспов умело перевел разговор на другую тему и, выслушав, ни к чему не обязывающее обещание Суркова доложить в Москву, попрощался.

Повесив трубку, генерал вызвал помощника и приказал готовить документы на премирование подполковника Беркесова.

– Пожалуй, представим нашего Чер… - тьфу, опять ошибся - Беркесова к награждению именными часами от Председателя КГБ. Заслужил, шельмец, заслужил, - добавил Сурков, когда помощник уже собрался уходить.

* * *

Интервью с Талановым вышло через два дня в "Вечерке". Это был его первый крупный материал, который занимал весь подвал. Рубашкин перечитал несколько раз, задерживая взгляд на подписи, набранной полужирным шрифтом: "Беседу вел наш внештатный корреспондент Петр Рубашкин".

– Поздравляю! - сказал накануне Кокосов. - По такому случаю выбил для тебя удостоверение, но отдавать боюсь - корочки, понимаешь, пересушены, от сухости развалятся.

Пришлось пустить в ход десятку, которую Рубашкин держал на самый крайний случай, но было не жалко - обмывали первое в его жизни корреспондентское удостоверение.