Плохой Волк

Он с презрением швырнул на стол пакетик с таблетками. Без риска, продолговатые. Белые с голубоватым отливом. Красный тарантул в левом верхнем углу пакетика — знак того, кто варит эту забористую дурь.

— Совсем охренел? — спросил Гоша тихо. — Давай, возьми. Возьми, и я тебе в рожу плюну.

— Ты не понимаешь, — облазнул пересохшие губы.

— Не понимаю? Нет, это, кажется, ты не понимаешь, что теперь здесь кругом — мои люди. И как только происходят некие шевления, касающиеся тебя, я об этом узнаю первым. В любое время дня и ночи на пульсе руку держу, ясно? И когда мне сказали, что ты интересуешься… Я сначала поверить не мог. Думал, подстава со стороны ментов, чтобы закопать тебя хотя бы так, потому что иначе не получается. Но нет же… Никакой подставы. Кроме самого тебя. Как ты это объяснишь? Ну?

— Никак, наверное. Просто…

— Ты падаешь на дно, вот что я тебе скажу. Но я тебе не позволю. Ясно? Для этого и есть друзья.

— Да ну?

— Да. Когда я захотел из бизнеса уйти, ты мне помог, взял на себя кое-что, самое грязное и сложное. Без этого я бы завязать с криминалом не смог. Не уходят просто так… Теперь моя очередь подставить тебе плечо.

— Забей. Забей, бро…

Тянуться к таблеткам уже не хотелось, но голову накрывало. Накатывало. Как будто меня изнутри кто-то жрал, откусывал, пировал.

— Я даже знаю, почему ты на эту хрень подсел, — заявил Гоша, смел пакетик со стола в урну. — Как ни странно, но в этом и твоя погибель, и спасение.

— Что? Говори проще, Декабрь. Знаешь же, я не культурный. Необразованный от слова совсем. Даже аттестата о школьном образовании нет.

— Не прибедняйся, начитанный наш. Скоро будет суд.

— Скоро? Так быстро? Я же знаю, как дела готовятся — годами, а тут всего несколько месяцев? И уже суд.

— Да. Я поднял все связи. Суд будет быстрым. Прокурору предъявить почти нечего. К тому же он настроен сейчас более чем лояльно. Приговор я тоже знаю, задолго до суда. Два с половиной.

— Два с половиной. Надо же…

— Учитывая обстоятельства, жестокое обращение и состояние твоего здоровья, тебя выпускают в лечебное учреждение закрытого типа.

— А переведи на нормальный.

— Закрытый рехаб плюс клиника. Пока на территории матушки-родины. Где, не скажу. Никто не скажет. Адвокат будет работать, чтобы позволили лечение за границей. Если врачи вынесут вердикт, что операцию тебе здесь сделать не смогут, то…

— Никакой операции. Не тронь мою башку. Один раз чудо уже случилось. Второго раза может и не быть. Все. Нет, я не согласен! Не согласен, слышишь? Да в жопу твои рехабы и укороченные сроки. Я лучше полный срок мотать буду. Эй, конвоир! Конвоир, у меня сведения ценные! Зови этого… мудака! Зови его!

— Не старайся, сделка уже закрыта. Твои показания роли уже не сыграют. Я обо всем договорился! — Декабрь поднялся. — Хочешь или не хочешь, тебя скрутят и разместят, куда надо.

— Вот так, значит? А если я сдохну? Ну? Сдохну на операционном? Или еще хуже…

— Значит, сдохнешь, и мы все будем по тебе скучать.

— Ты мне надгробье уже, случаем, не придумал? Не придумал, а? — начал беситься. — Напиши вот что…

Я начал перебирать варианты. Один другого похабнее.

Декабрь рассмеялся.

— Надо же. Тебя проняло. Я думал, тебя больше ничего не берет. Хоть на человека стал похож.

— Постой. Декабрь. Я серьезно. Серьезно тебе говорю. Давай без этой операции? Ну? — залихорадило. — Мою дурную черепушку вскрывать нельзя. Нельзя.

— Врачи говорят, шансы на успешный исход — довольно неплохие.

— Неплохие, блять. Даже не “хорошие”, а просто “неплохие”. Это градация — дно. В курсе же? А гарантии — какие?

— Никаких! — вытянулся и улыбнулся скупо. — Проверим, насколько ты фартовый.

— Вот и пиздец, приехали. Я столько раз фарт ловил, что по закону подлости, сейчас не повезет. И не положено мне, — добавил про себя последнее.

Не положено! За все, что сделал. Что чуть не угрохал ту, о которой все мысли. Рите не до меня. Рита сказала, я шакал.

Гоша хмыкнул, что я начитанный. В голове мелькнуло, что пары у шакалов на всю жизнь образуются. Моя голова сейчас — как дуршлаг с набором случайных фактов и никчемных знаний. Ну, какая из меня и Риты — пара, а?

У нее там ребенок и лав-стори с ментом, который меня сюда упек. Не моя лав-стори и детеныш — тоже не мой.

— Если фарт тебе не положен, значит, молись. Что еще остается?

Глава 52

Глава 52

Рита

— Даня, ничего мне сказать не хочешь? — выпалила я, не удержавшись, когда Пономарев приехал помогать.

Рабочие доделывали ремонт. Еще немного усилий, и будем на финише. Потом — генеральная уборка, подбор мебели по дизайнерскому проекту. Ой, еще не близко… Не близко к завершению, а так хочется уже растянуться на новом диванчике, открыть бутылочку… компота или сока гранатового! Ведь вино, увы, не положено, но как хотелось бы, мммм… Ох, рожу, а потом еще грудью кормить — и сколько не пить вина? Маленький, ты меня на такие жертвы толкаешь! Ты бы только знал. Похоже, я вино пока буду видеть только в мечтах и облизываться.

— Хочу, конечно. Бригадир на тебя облизывается… — фыркнул Пономарев. — Глаза не сломай! — голос повысил.