Плохой ребенок

А я наслаждался подобным только в воображении. В действительности же, придя в книжный магазин и увидев там свое произведение, я лишь тоскливо думал: «Господи, чему тут радоваться? Единственный экземпляр, засунутый так глубоко в стеллажную задницу, что никто и никогда его не купит».

Все дело в том, что фантазии рисовали мне немного иное: главный стенд при входе в магазин. Он завален моими книгами, а над стендом большой плакат, рекламирующий «новинку». И лицо я прячу под одноразовой маской, иначе продавцы узнают меня. Ну-ну.

Не знаю, как сейчас у нее идут дела. Я перестал следить за успехами и неудачами коллег уже много лет назад. Но, уверен, как бы ни шли ее дела, она продолжает улыбаться.

Я похудел, осунулся, загадил легкие, выкурив неимоверное количество сигарет, но закончил роман за три месяца.

Не было в нем ни маньяков, ни хитрых сюжетных поворотов. И повествование текло ровным, спокойный ручьем, без рванины этой, запутывающей несчастного читателя. И те, кто читал, оценили его высоко.

Но всплыть на поверхность книжного океана ему не удалось. Он растворился где-то в его глубинах, не спеша распродался заколдованным пятитысячным тиражом. И нужно было писать следующий. А это – год, в лучшем случае. Трёхмесячный забег я бы больше не осилил.

Пришлось смириться с суровой действительностью. Литературой ни себе, ни Линнет мне не обеспечить хорошей жизни.

И снова, как в прошлый раз, с осознанием своего положения и принятием его, я успокоился. Я умел лишь писать. И я направил это умение туда, где водились хоть какие-то деньги. Стал писать второсортные сценарии для убогих сериалов. Но даже к этой кормушке сложно было подступиться: из нее жрало неимоверное число писак разного уровня. Не брезговали и топовые авторы. Спасибо редактору. Он замолвил за меня пару слов каким-то там фильмоделам. А тем, в сущности, было наплевать, откуда на их столе будут появляться сценарии, главное, чтобы они подходили по критериям – приемлемая стоимость и качество, отвечающее уровню задуманного кинопроекта.

Так я переквалифицировался в сценариста. На моем счету два десятка сценариев. Кто-то, возможно, гордился бы этим. И я – гордился бы. Почему нет? Я люблю кино. Только какое же все это было дерьмо!

Однако на жизнь хватало. В конце концов, миллионы людей зарабатывают на хлеб насущный отнюдь не тем, чем хотели бы зарабатывать. Зато я имел массу свободного времени и мог без суеты сидеть за написанием романа. Пару раз меня пытался подогнать редактор, ведь маленький конвейер в моем лице прекратил исправно поставлять продукцию, но в итоге плюнул на меня и стал терпеливо ждать, когда я смогу выдать хоть что-то.

Мы выплатили ипотеку. И это самое яркое событие тех лет.

* * *

Вспоминается день, когда Линнет получила свой первый настоящий заказ на разработку и создание рекламного баннера для одной местной компании по производству ортопедических стелек. С ней заключили договор, заплатили аванс – все как полагается.

Сияя, она вошла в квартиру. В руках – бутылка красного. Собственно, треть аванса и ушла на это вино, хотя оно было и недорогое. Но я прекрасно понимал Линнет. Она радовалась, конечно, не тем смешным деньгам, а договору. Она отучилась на рекламного дизайнера, она мечтала работать рекламным дизайнером, и вот – первый договор. Кирпичик заложен.

И я радовался вместе с ней. Поднимал громкие пошлые тосты того рода, что это начало ее пути, что она молодец, не унывала, копила годами портфолио, рассылала его различным компаниям, и это дало свои плоды, не могло не дать, если человек упорно идет к своей цели…

Я говорил все это, и сам же не верил ни единому своему слову. Я не видел ее в рядах востребованных дизайнеров. И отнюдь не потому, что она не дотягивала до их уровня по мастерству и таланту. Нет, она, возможно, была лучше их всех, мне трудно судить, я не художник. Просто я перестал верить в то, что мы с ней созданы для чего-то большего, чем прожить среднестатистическую судьбу, занимаясь номинально творчеством, а фактически – производством «оконной фурнитуры».

Вечером, улегшись в постель, я спросил ее:

– Ты видишь себя успешным рекламным дизайнером?

Линнет задумалась, а потом решила уточнить:

– Что ты имеешь в виду? В каком плане «успешным»?

– Ну… твои работы стоят дорого, их можно увидеть в модных журналах и на огромных уличных билбордах, и все такое прочее.

Она засмеялась:

– Вряд ли. Но к этому можно стремиться. Ты ставишь высокую цель и лезешь к ней. Если будешь лезть изо всех сил, ты доберешься до середины. И это будет огромный успех.

– Конкретизируй.

– Пожалуйста. Я мечтаю, чтобы мое имя было на слуху у каждого, кто интересуется рекламным дизайном. И я по мере сил иду к этой цели. Но она недостижима. В лучшем случае я пройду лишь часть пути. Буду известна и востребована в нашем городе. Стабильные заказы, свой офис в центре, а может быть, и дома уголок приспособлю; неплохие деньги.

– А почему сразу не настроиться на это? Зачем ставить цели, в которые сама не веришь?