Плохой хороший парень

Мне хотелось плюнуть ему в лицо. Рассказать, что подобное волнение ему не свойственно, так его сердце давно покрылось коркой льда. Уличить его в эгоизме и в непозволительных действиях. Но я продолжала жадно глотать воздух, тщетно подбирая нужные слова.

— Полегче там, — прогремело за спиной. — Убери от неё руки. Или я их сломаю.

Марк медленно перевёл взгляд на Тимура и злостно скривился.

— Стоило ожидать, — ослабив хватку, он отпустил меня и показательно оскалился. — Теперь ты вырядился в костюм героя? Уверен, что не прогадал с размером?

Тимур агрессивно прищурился.

— В отличие от тебя, я не меняю костюмы. Мент, — отдельно добавил он.

— Думаешь мне угрожать?

— Быть может, интонация подвела, но я уже это сделал. Дотронешься до Юны, и я потрогаю тебя. Нежно, по твоей гладко выбритой челюсти.

Марк громко расхохотался. Мурашки пробежали по коже от его смеха.

— Какой же ты наивный болван! Решил, что ей есть до тебя дело?! Очнись, парень! — он подошёл вплотную к Тимуру, наклонился и произнёс следующее так, чтобы остаток фраз донёсся до меня: — Будь уверен, я трахал её всё это время.

Ответ последовал незамедлительно. Послышался хлопок от удара. Марк повалился на асфальт, при этом продолжая смеяться. Майского тут же облепила свора служивых. Они безуспешно пытались сковать его руки, в ход пошли тяжёлые приклады. Я попыталась вмешаться и тут же получила грубый ответ. Меня отбросили от него, как блохастого котёнка.

Творилось что-то кошмарное.

— Марк, останови их! — слёзно потребовала я. — Пожалуйста!

На лице Юдина читалось презрение. Он ненавидел меня такую: обеспокоенную не им, быть может, влюблённую не в него. Его выворачивало, что прежней покорной Юны больше нет.

Приподнявшись на ноги, он выдержал мучительную паузу, а после по-царски вкинул кистью.

— Отставить. Пусть катится.

Десяток человек отступили от Тимура. Он брезгливо вывернул руки, будто стряхнул с себя рой тараканов, а после взглянул на меня. Непривычно холодно.

Я сделала шаг к нему навстречу, но он отступил.

— Значит, такой ты сделала выбор?

Не дав мне ответить, Тимур бросил в меня связку ключей и стремительно скрылся в темноте. Так спешно, будто его присутствие было подлым видением.

Он оставил меня. Тогда, когда был так нужен.

— Ты ведь не успела поверить в его псевдо-искренность? — прошептал Марк. — Такие как он не меняются. Они думают только о себе…

Толпа шумно загалдела.

Обернувшись, я увидела отца, скованного наручниками. Его вели из подъезда как действующего преступника. И пусть он держался гордо, мне были заметен бледный тон его лица, разросшиеся под глазами морщины и подавленная осанка. Передо мной явился совсем другой человек.

— Пап? — дрожащим голосом произнесла я, примкнув к нему.

Нас тут же разлучили. Жестоко. Как каких-то насекомых.

— Всё будет хорошо, дочка. Поверь мне, — единственно, что успел он сказать, прежде чем его втолкнули в салон автозака. Долг службы конвоиров был превыше сентиментов. Они обращались с ним так, будто он был лишён звания. И как постепенно он скрывался за дверью, тем сильнее мной двигали эмоции.

Я кинулась на всех тех, кто возомнил себя повелителем судеб. Мне хотелось измельчить их на куски. Грудь разрывало от ярости и желанием бороться.

В ушах стоял ровный гул, но я знала, что кричала в полный голос.

Марк остановил меня. Он сковал меня клешнями, силой сдавив грудную клетку, и оторвал от земли.

В тот момент я поняла, что вместе с отцом прав лишили и меня.

На помощь пришёл отец Марка — генерал. Валерий был непозволительно спокоен, будто задержание друга не имело для него никакого значения. Лёгким касанием пальцев он приподнял мой подбородок так, чтобы наши взгляды встретились.

— Нет никакого смысла сопротивляться, милая. Поверь, мы всё выясним. И если Олег не причастен ко всем действующим махинациям, то он обязательно будет свободен. Ты ведь поможешь нам в этом?

16

Этой ночью я не сомкнула глаз, дожидаясь её окончания, ведь утром должен был явиться Марк, чтобы пролить мне свет на, казалось бы, невозможные события. И пусть отец частенько отсутствовал дома, сегодня я ощущала несравнимую пустоту. Мне не хватало его шагов и тихого сопения за стенкой. На душе было зябко.

Тимур стал одним из тех, кто понизил мой жизненный градус. Поддавшись на провокацию Юдина, он просто сдался. Бросил меня, когда был крайне нужен.

Марк, отец, Майский… Они все оставили меня. Даже Кабанов больше не мог меня поддержать.