Плохой американец. Том II

Тут я выпал в осадок и начал узнавать, когда меня успели показать по ящику. Выяснилось, что во вторник вечером, пока я занимался развратом с Мелиссой, вышел сюжет про AC/DC на канале CBC. Ева отработала на пятерку — судя по репликам учителей меня облизали с ног до головы. «Талант», «новое слово в современной музыке» и даже «культурный протест молодежи» — дефиниции были самые возвышенные. Пара преподавателей помоложе подошла попросить пластинки с песнями. Пообещал.

Увы, весь этот парад интереса к моей персоне прервал Баттерфильд. Он заявился в учительскую, забрал меня оттуда и отвел в пустой класс.

— Мне не нужны проблемы в школе — мрачно произнес принципал, тревожно выглядывая в коридор — Я сам вызову тебе сюда учителей.

… В колледже все прошло более гладко. Там меня мало кто знал, на подготовительные курсы я ходил редко, примелькаться не успел. Плюс в главном здании ввели масочный режим в связи с гонконгским гриппом — я мог спокойно перемещаться, сдавать преподавателям долги по тестам и проверочным работам. По паре предметов пришлось поднапрячься — подавить булки в библиотеке, вспоминая азы. Особенно по химии и высшей математике.

Одна встреча меня порадовала. В коридоре я столкнулся с с профессором Милхаузом.

— О, мистер Уолш! Рад вас видеть — ученый без заминки пожал мне руку — Отлично, что вы продолжаете ходить на курсы и не ставите успехи в музыке выше учебы

И этот смотрел телевизор.

— Спасибо, профессор! А как ваши успехи?

— О, разве я не говорил? Служба общественного здравоохранения заказала мне целое исследование влияния никотиновых смол на ткани легких. Мы сделали десять помп с фильтрами, колледж выделил на исследование свой грант

— Поздравляю! — я искренне порадовался за Милхауза — Получается у вас теперь целая новая лаборатория.

— И она уже даже зарабатывает частные деньги — похвастался профессор — Нас приглашают в суд по табачному делу на стороне истцов. Адвокат, господин Штайнмайер часто пользуется нашими консультациями

Я мысленно поморщился. Судебные расходы продолжали увеличиваться и конца и края этому видно не было. Победим мы табачников или нет — вопрос не очевидный. А вот ежемесячные счета от юридической конторы Штайнмайера — были вполне очевидны. Партию новых — я забрал прямо сегодня утром из почтового ящика. Я задумался о том, не принять ли предложение Томпсона. Двадцать миллионов без признания вины. Мы с Штайнмайером получаем треть и эту треть еще делим пополам. Я получу 3.3 миллиона. И они мне очень нужны! Постройка дома, открытие собственных инвестиционных фондов — все это требует финансирования.

Черт, как опять хочется взять деньги!

— И что вы думаете о перспективах иска? — поинтересовался я у Милхауза

— Дело очевидное — пожал плечами профессор — Взаимосвязь рака легких и курения мне кажется вполне доказуемой. Как и вред курильщикам. Даже странно, что раньше никто не взялся прищучить индустрию этих убийц

— Индустрия с чистой прибылью двадцать миллиардов в год — тяжело вздохнул я — Не так легко прищучить. Просто представьте, сколько одних налогов они платят? А сколько политиков у них на содержании?

— Fight fire with fire — я даже сначала не сразу понял эту фразу профессора, а потом догнал. Клин клином вышибают.

— Что вы имеете в виду?

— Еще большее количество политиков на содержании у страховых компаний. Они будет терять деньги, а значит заинтересованы прижать табачников.

А Милхауз то дело говорит. Нам нужна широкая коалиция. Медицинские организации, страховщики, всякие родительские организации… Я взял себе на заметку передать идею Штаймайеру. Пусть поработает в этом направлении.

Сдав хвосты, я рванул в Балтимор. Без меня группа пару раз делала генеральные прогоны всей программы — мне надо было проконтролировать качество. Играли парни уже вполне профессионально, почти не лажали. Я продемонстрировал музыкантам Love hurts Назарета. Все впечатлились.

— Теперь у нас будет уже четыре рок-баллады — резюмировал Кен — Кnocking on heaven’s door, Sweet chin o mine, Nothing else matters и новая.

— Не успеем записать — покачал головой Джон

— И отрепетировать тоже не хватит время — согласился Фил, отставляя бас-гитару — Но песня крутая!

— Попробуем ее выучить на гастролях — пожал плечами я — Репетировать можно даже в автобусе на перегонах.

В студии затрезвонил телефон. Это был Джимми «Диван». Толстяк начал долго и нудно отчитываться о своей работе. В Вашингтоне и Цинциннати залы уже найдены, забронированы. Идет печать афиш. «Диван» выдвигается в Сент-Луис и далее в Канзас-Сити.

Моя ставка на грипп — оправдалась. Национального карантина нет, штаты решают сами как и где ограничивать собрания. Но большей частью все ждут и смотрят друг на друга. Достаточно ди масок и старых прививок или нужно вводить новые ограничения? Пока суть да дело, испуганные антрепренеры и продюсеры сами отменяют концерты. Образуются свободные слоты — в которые влезаем мы.