Плохо быть мной

В этот момент дверь комнаты открылась и в нее забрел лысый негр с бесчисленными висюльками на шее. В их числе — большая расческа, зеркальце и фотографии в рамке, и еще вагончик игрушечного детского поезда. Причем выглядело все это колоритно и гармонично. Несмотря на всю дикость украшений, в нашем госте виден был настоящий стиль. На одной из фотографий было его собственное изображение несколькими годами раньше, на голове волосы. Но на шее висело почти такое же количество безделушек, что сейчас. Среди них старая фотография класса семьдесят второго года выпуска, — для меня это было неожиданно, я заведомо решил, что вряд ли он учился в школе. Человек выдвинул вперед челюсть и застыл, уставившись на Фриду.

— Сейчас я к тебе выйду, Крис, — сказала Фрида наигранно весело. — Ты же знаешь, тебе нельзя находиться в служебном помещении. И почему ты на меня так смотришь?

— Я смотрю на вас как на прекрасную женщину, Фрида, — ответил субъект с такой откровенной неприязнью в голосе, как будто он только что признался, что для него невероятно трудно не только смотреть на Фриду как на прекрасную женщину, но и просто смотреть на нее.

— Ты же знаешь, Крис, — запела Фрида, довольная тем, что ей сейчас придется говорить на пикантную тему, — отношения сотрудников и клиентов основаны на чисто медицинской основе. И что именно так ты должен на меня смотреть.

— А зачем мне вообще тогда на тебя смотреть? — задал парень Фриде откровенно удивленный вопрос, который показался мне более чем резонным.

Расставшись с Крисом, мы с Натаном и Фридой ходим из комнаты в комнату.

— Это Миша, ваш новый координатор, — громко объявляет Натан.

Некоторые мне кивают. Вначале я расцениваю это как теплый прием, но по предостерегающим взглядам Натана понимаю, что эти кивки не значат ничего, кроме природного приветливого отношения у этих людей к миру.

— Это Миша. Он наш новый координатор, — отвечает Натан в двадцать пятый раз на вопросы клиентов, зовут ли меня Миша и буду ли я их новым координатором.

— А как его зовут? — спрашивает Натана сутулый испанец, явно получающий от этой слишком затянувшейся сцены огромное удовольствие.

— Миша, — обреченно отвечает ему Натан.

— Он будет нашим новым координатором? — счастливо спрашивает испанец, не скрывая своего удовлетворения.

— Да, — говорит Натан в двадцать шестой раз.

— Это Миша, — гордо кивает в мою сторону парень седой женщине, — он будет нашим новым координатором.

— Понятно, — довольно тянет она. — А как его зовут? — обращается она к Натану.

Меня вдруг озаряет, в каком замечательном месте я нахожусь и как Натан помогает пациентам чувствовать себя здесь уютно и отчасти даже ощущать себя избранными и редкими людьми. Дверь в комнату с грохотом открывается, и я вижу ту самую немыслимо толстую негритянку, которая представилась мне Даниэллой.

— Привет, меня зовут Даниэлла, — говорит она.

Ее несет прямо на меня, как военный фрегат под напором ветра, — возможно, она сама не отвечает за то, что движется в мою сторону. Боже, какая же она толстая! Желе. Внутри вода.

— Привет, как тебя зовут? — произносит она, подойдя ко мне вплотную. — Меня зовут Даниэлла.

— Меня зовут Миша, — лепечу я и, отступив на шаг, вспоминаю момент, когда старшеклассники отнимали у меня карманные деньги.

— Привет, как тебя зовут? Меня зовут Даниэлла, — повторяет она, приперев меня к стенке.

Во всем этом есть что-то невероятно грустное. Даже отчаянное.

Я беспомощно смотрю на коллег.

— Даниэлла, осторожно, — слышу я голос Натана. — Веди себя спокойнее.

— Привет, как тебя зовут? Меня зовут Даниэлла, — обреченно говорит она. Глаза у нее горят, я знаю: ей хуже всех в этой сцене. — Меня зовут… — она протягивает огромную, хранящую в себе чудовищную силу руку, но служащий ловким движением ее перехватывает.

Все собираются вокруг Даниэллы и наперебой начинают ее успокаивать.

— Привет, как тебя зовут? Меня зовут Даниэлла, — она в истерике и не может остановиться, сколько ее ни проси. В глазах ее стоят слезы. Только сейчас я заметил, какие красивые у нее глаза.

— Успокойся, Даниэлла. Все будет нормально. Все будет хорошо. — Лицо Натана выражает неподдельную заботу и нежность. Любовь.

— Она моя подопечная, — говорит Фрида деланно бодрым голосом, который совсем не вяжется с происходящим. — Она одна из самых спокойных клиентов в нашем госпитале. Иногда на нее находит, и она начинает всем предлагать себя.

Фрида врет. Подменяет одно понятие другим. Фрида врет про Даниэллу.

— Я с ней работаю. Она моя любимица, — говорит Фрида: «любимица» звучит неправдоподобно и отталкивающе.

— Вы мне только показываете центр, — спрашиваю я Натана, — или мы делаем что-то еще?

Мне неприятно рядом с Фридой. В моем мозгу еще звучат ее слова «предлагает себя». Они неприменимы к Даниэлле, я уверен, что Фрида выдумала их сама.

— Чем мы сейчас занимаемся? — нетерпеливо повторяю я свой вопрос.