Плохо быть богатой

— Теперь ты надо мной издеваешься, — как бы подытожила Кэтрин. Нахмурившись, она принялась описывать пальчиком небольшие круги вокруг вишневых сосков. — Ну, давай же, Р.Л., поддразнила она. — Приступай…

Сделав шаг ему навстречу, она подхватила с груди еще порцию сливок и поднесла палец к его губам в торжественном акте самоподношения.

Плотно сомкнув губы, он попытался отвернуться.

— Черт! Да что же ты за ханжа! — воскликнула женщина, сверкнув потемневшими глазами, и сердито мазнула сливками по его сомкнутым губам, щекам и глазам — стараясь ранить, задеть, причинить боль.

Его рука взметнулась вверх со скоростью молнии. Сомкнув пальцы на ее элегантном тонком запястье, Р.Л. с силой отвел в сторону неподдающуюся руку, стараясь удержать ее так какое-то время, не дать дотянуться до себя.

— Давай-ка сначала кое о чем договоримся, — сказал он тихо. — Я не любитель мешать обед с сексом. Понятно? Одно я предпочитаю на тарелке, другое — в постели.

Она насупленно молчала.

— Так поняла или нет? — Он рассматривал ее почти печально. — Сделай любезность, напрягись, — посоветовал он бесстрастно. — Я не играю в эти идиотские штучки. Найди себе любителя таких забав, которому твои игры придутся по душе.

Кэтрин вызывающе вздернула подбородок.

— Если „эти штучки" тебе не по вкусу, тогда что же?

Он улыбнулся.

— Знаешь, самое основное. Мужчина и женщина. Отдаешь — получаешь. — Он немного помолчал и мягко добавил: — Любовь.

Она уставилась на него, не понимая, потом беззлобно сказала:

— Ты полное дерьмо.

Резко выпустив ее руку, Р.Л. оттолкнул женщину от себя. Она шагнула назад и, оступившись, опустилась на ковер, тяжело осев на бедра. Волосы упали на лицо, закрыв его. Какое-то время ему казалось, что она смирилась, готовая уступить. Затем, медленно подняв голову, Кэтрин поднесла руку к водопаду волнистых волос, убирая их с лица. Губы ее полураскрылись, она провела кончиком розового язычка по безупречным белоснежным зубам.

Р.Л. встал с кровати, не сводя с нее глаз.

— Ванная вон в том конце, — сказал он жестко, указав на дверь в другом конце комнаты. — Давай, быстро смой с себя всю эту дрянь, а потом убирайся отсюда.

— Ублюдок, — тихо и все так же бесстрашно уронила женщина. — Кучка вонючего дерьма. Мне нужно было предвидеть… — Она неожиданно хихикнула. — Больше ни на какой обед я с тобой не пойду, — как бы невпопад заметила Кэтрин и, словно в подтверждение этих слов, вскинула голову, вспомнив о чувстве собственного достоинства. Поднявшись с ковра, она направилась через комнату в ванную.

Р.Л. утомленно проводил ее глазами, даже не моргнув, когда она резко хлопнула за собой дверью. Этого он и ждал.

Он покачал головой, сокрушаясь собственной глупости. Да что с ним такое, черт побери? Настолько приспичило, что он кидается на первую же акулу в юбке?

Да нет же, это не так. Ему нужен сейчас не столько секс, сколько женское общество. Чтобы занять хоть чем-то свой ум, отвлечься от раздумий об Эдвине.

Какое чертовски глупое объяснение! Лицо его помрачнело. Расхлебывай вот теперь! В приступе самобичевания он нервно развязал галстук и снова завязал его как можно туже.

Эдвина застыла в задумчивости перед вертикальным мольбертом, легонько постукивая остро заточенным карандашом по зубам. Сердито прищурившись, она пристально вглядывалась в незаконченный набросок, сделанный пастелью, который начала еще вчера, — почти монашески скромное платье-джерси и накидка-болеро с капюшоном в ржаво-рыжую клетку. По иронии судьбы казалось, что фигурка-набросок ядовито-насмешливо поглядывает с листа бумаги на свою создательницу. Ни отрез клетчатого шерстяного полотна, ни мягко струящийся серый джерси, которые она намеревалась использовать в новой модели, и разложила теперь, аккуратно расправив, на рабочем столе, не давали ни зацепки, ни толчка ее мысли. Не помогали они и обрести душевное равновесие.

Было уже почти четыре часа. Она заперлась в своем кабинете, превращенном в ателье, едва вернулась домой после ужасной встречи с этой дьяволицей Брэкмэн. И чего она достигла за последние полтора часа? Ничего. Абсолютно, безоговорочно ни-че-го!

Эдвина с новой силой принялась постукивать карандашом по зубам. Если божественное вдохновение в ближайшее время так и не снизойдет на нее, тогда вся вторая половина дня, считай, пойдет псу под хвост. Превратится в еще один упущенный день. Главное заставить себя собраться с силами и вернуть творческую энергию после очередного провала с кредитом. Но как?