Плохиш для Апельсинки

Я резко встала с кровати и подошла к столу. Открыла ящик и достала фотографию Артёма. В последний раз взглянула на него: на его слегка растрепанные волосы, на его красивую фигуру, на его задорную улыбку.

Вот тебе! Получай! Я одним быстрым движение порвала фотографию, затем еще раз, и еще, и еще. Когда, наконец, от нее остались одни глянцевые клочья, я остановилась. Бросила скомканную бумагу на стол и легла обратно в кровать.

…

Весь день я просидела дома. А именно в своей комнате. Родители уехали, и меня никто не донимал расспросами. Подруги звонили, беспокоились, звали на улицу. Но я упорно продолжала свой бойкот. Почти ничего не ела. Мне просто не хотелось. Всей моей пищей стали рассуждения о маме, ее прошлом и конечно, об Артёме.

Как ни старалась я не думать о нем, воспоминания о наших встречах все равно всплывали очень часто, и мне приходилось насильно переключать свое внимание. Это было трудно, ведь Тёма стал мне звонить и писать каждые полчаса. Естественно я не отвечала, а сообщения удаляла непрочитанными.

Следующие три дня прошли примерно так же. Исключением стало то, что теперь девочки приходили домой, со мной разделяли горе и рассказывали новости.

У Анютки появилась новенькая машина, и она даже один раз пыталась на ней поездить. Ее обучал папа.

У Вари было все по-прежнему. Родители были заняты, и так как садик был закрыт на целый месяц, ее нагружали присмотром за младшим братом.

Ксюша тоже забегала и принесла с собой отличную новость. Никита сделал ей предложение, и в конце лета они планировали сыграть свадьбу. Конечно, меня она тоже пригласила на торжество.

Именно этот факт волшебным образом повлиял на мое настроение, и мне снова захотелось улыбаться.

Что касалось мамы, то отношения с ней были не самые теплые. Скорее сухие и сдержанные. Мы обменивались лишь короткими фразами и больше не касались болезненных тем. Обида на нее не прошла, но все же эмоционально стихла.

Сегодня я согласилась пойти с девочками на пляж. За несколько дней моего заточения они успели прожужжать мне все уши о том, что в такую замечательную погоду сидеть дома — просто кощунство.

Мы позагорали немного, а потом я поехала в поликлинику за справкой для лагеря. Ведь уже через неделю я поеду в «Следово». Это меня очень радовало. Там я надеялась все забыть и хорошо провести время.



18 глава

Тёма

«Какого черта я здесь делаю?» — чертыхнулся я про себя и еще раз окинул скучающим взглядом Волгу.

Та же блестящая от солнца река, те же пароходы с туристами, ничего не изменилось. Картинка была статичной, как и моя прежняя жизнь.

У всех друзей что-то происходило, а я будто застрял во времени. Без Леры все казалось пресным и картонным.

Я каждый день звонил ей и писал сотню писем, но в ответ она молчала, а сегодня и вовсе занесла в черный список, и заблокировала в соц. сетях.

Вчера я как дурак целых два часа провел в ее дворе, в надежде, что она выйдет, и я смогу с ней поговорить. Но эта попытка тоже провалилась.

— Да это он. Я тебе говорю, — вдруг услышал я громкое шушуканье слева.

Неподалеку от меня, рядом с киоском мороженого, находилась площадка для детей.

Я посмотрел туда. Две девушки тут же отвернулись. Я их узнал. Это были подруги Леры. Одна из них, кажется Варя, держала за руку маленького мальчика. Он засмеялся и побежал на лазалки. Наверно они тоже узнали меня.

Но где же сама Лера? Я сделал уверенный шаг в сторону девчонок. Может, хоть у них что-то разузнаю?

— Привет, девчонки! — поздоровался я с ними, подходя ближе.

Высокая блондинка повернулась и окинула меня неприязненным взглядом.

— Мы тебе не девчонки! — фыркнула она.

— Извините, я не представился. Я Артём. Я с Лерой встречался, с вашей подругой.

— Мы знаем кто ты! Чего тебе надо от нас? — грубо бросила она.

— Воу. Полегче. Я же с миром пришел. Где Лера? Она не отвечает на звонки.

— Ну и правильно делает. Варь, пошли отсюда? — обратилась она уже к подруге.

— Угу, — коротко ответила та, так и не обернувшись. Варя подошла к мальчугану и попросила его слезать. Он забрался еще выше и показал ей язык.

— Ань, тебя ведь так зовут? Я только хоте, — но не успел я договорить, как услышал глухой стук и громкий вопль пацана.

Он упал с высокого турника и теперь лежал на земле.

— А-а-а, — зарыдал он еще сильнее.

Мы с Аней тут же подскочили к нему. Варя уже сидела рядом с ним и пыталась успокоить.

— Господи. Где болит? Что болит? — кричала испуганная девушка.

— Нога, — сквозь слезы выдавил паренек.

— Зачем ты туда полез? — причитала Варя, пытаясь поднять его.

Парень был пухлишом.

— Стой. Давай я? — предложил я помощь, подхватывая его на руки. Мальчик все плакал и плакал и теперь вцепился в меня. Весил он немало.

— Спасибо, — сказала Варя, едва сдерживая слезы истерики.

— Варька, папе звони. Походу у него перелом, — выпалила Аня и дала подруге телефон.

— Он в командировку уехал, — обреченно ответила та.

— Тогда маме, — торопила Аня.

— Она на работе.

— Звоните в скорую, не ошибетесь, — подсказал я девчонкам.

— Ы-ы-ы. Мне больно, — ревел мальчик у меня на руках.

— Потерпи, потерпи, — сказала Варя ему.