Плохиш

А за Валерку все равно обидно было бы. Хороший вроде пацанчик. Вон как жмется весь, кутается от ветра в свою куртку. Куртка, надо сказать, старая, местами износилась очень сильно. Неужели богатый дядя не может купить своей игрушке нормальную одежду? Хотя, не похож он на такого парня, вообще не похож. Наверное, ему просто повезло. Может, этот Никита постарался. Но он вроде тоже с общаги, откуда деньги? Ладно, это не мое дело вообще. Но куртку бы надо ему дать нормальную. Не дело это совсем.

В парке мы пробыли недолго – все-таки зиму никто не отменял, а сидеть на холодной скамейке то ещё удовольствие, да и Валерке нельзя сейчас было заболеть. Решили ещё немного пройтись перед тем, как вернуться в палату.

Парень обхватил меня за талию, поэтому мне пришлось взять его за плечо. Не хотелось настолько близкого контакта, но разве у меня сейчас были варианты?

–У тебя есть кто-то в общежитии, кто будет за тобой присматривать? – спросил я. Не хотелось идти в тишине.

– Только Никита, – ответил парень. – Но у него своя жизнь вроде налаживается, я только обузой буду. Так что, скорее всего, буду один.

– Как же ты будешь?

– А как все: немного посижу в общаге, потом буду понемногу ходить на занятия. Учёбу ведь никто не отменял, сессию тоже. Хотя, может, мне её перенесут из-за болезни. Если так и случится, то поеду домой.

– Сам?

– Ну да, а как ещё? Меня некому забрать, думаю, это не будет огромной проблемой.

– Не знаю, не знаю. Может, тебе помощь нужна? Я бы мог, наверное.

Сказал и сам испугался своих слов. Чего это я, в самом деле? Какая помощь? Никогда никому не помогал, а тут вдруг решил проявить благотворительность? Вообще не моя чёрта.

–Ой, спасибо! Я был бы рад, честно! Это так мило с твоей стороны!

Валера говорил так радостно, с такой убыкой на лице, что я невольно скривился. Ну вот, ляпнул, теперь придётся расплачиваться. Ну вот кто меня вообще просил что-то говорить? Какое мне вообще дело до всего этого?

– Ну ты это, – замялся я. – Ты все равно подумай, может, тебе кто-то окажет еще помощь. Друзья там, родные. Я уже в последнюю очередь. Я же еще в больнице буду после того, как тебя выпишут.

– Это да, – как-то сразу сник Валера. – Ну, до этого еще дожить надо. Чего сейчас об этом рассуждать, верно?

Я согласно кивнул. Да, погорячился я однако. Нужно впредь следить за тем, что говорю.

– Давай, наверное, уже в палату, – поежился я. – Не нужно зарабатывать осложнения.

Парень согласно кивнул. Мы развернулись и отправились в обратный путь. Теперь уже не разговаривали: Валерка о чем-то задумался, а я молчал, боясь ляпнуть еще что-то такое, о чем потом сам же буду очень сильно жалеть.

Уже в палате, когда парень уснул, я долго смотрел на него. Он весь такой одинокий, потерянный. Наверное, ждет, когда кто-то ему поможет, потому что сам себе помочь не может. Слишком уж слабым он выглядит. Хотя вроде именно такие люди, которые, на первый взгляд, выглядят слабыми и беззащитными, на самом деле являются очень сильными личностями. Взять того же Витю. Взял же где-то смелость разорвать со мной отношения, высказать мне все в лицо. Хотя, у него был стимул и защита. Он был уверен. Не будь кого-то за его спиной, он и дальше был бы моим.

А нужен ли он мне сейчас? Я попытался найти внутри хоть что-то, что дрогнуло бы от воспоминания о парне, и вынужден был признать: нет, ничего уже нет. И, наверное, не было. Сами все себе придумали, сами во все поверили. Понимаю теперь, что никакого будущего у нас не было, даже если бы Максим не объявился в городе. Он просто стал тем катализатором, который запустил взрыв. Он должен был произойти, мы просто оттягивали этот момент.

И сейчас в душе тишина. Какая-то мертвая тишина. Внутри все безжизненно, ничего не трогает. Наверное, так и приходит смирение с ситуацией, принятие чужого решения. Так будет лучше для нас двоих.

Я снова посмотрел на Валерку. Спит, смешно дергает бровями и носом. Невольно улыбнулся. А он забавный, черт возьми, хоть и приставучий шо капец. Наверное, ему не с кем говорить в своем общежитии, а я ему попался по воле случая, сбежать же не смогу никуда. Куда мне бежать сейчас…

Повернулся на спину. За окном уже начинало темнеть, сумерки плотно окутывали все вокруг. Свет фонарей выделил хоровод танцующих снежинок. Я люблю снег, всегда любил. Он холодный, равнодушный. Ему все равно на то, что происходит вокруг, он не переживает о других. Он просто ложится на землю, на деревья, на дома, скрывая под плотным белым покрывалом все: и плохое, и хорошее. Вот и мне нужно взять пример. Закрыть все плохое и хорошее.

3.

Ночь прошла практически без сна. Сначала я ещё мог поспать после вечернего обхода, но среди ночи проснулся, будто меня кто-то толкнул. Распахнул глаза, осмотрелся: вокруг никого не было, было темно, только из-под двери сочился свет из коридора и из окна лился тусклый свет от фонарей. Я глубоко вздохнул и уже снова хотел закрыть глаза, как услышал тихий стон с соседней кровати.

Сон как рукой сняло. Сначала подумал, что показалось, прислушался – вроде тишина. Снова закрыл глаза. И вновь услышал тихий стон.