Плохая собака. Как одна невоспитанная собака воспитала своего хозяина

[Неловкая пауза. Дэрил вставляет две картофельные палочки в ноздри и смеется. Затем умолкает. Тишина.]

Я:

— Кто-нибудь вчера смотрел «Реальных домохозяек»?

Кэрол:

— Это шоу — сплошное надувательство.

Когда алкогольная завеса впервые спадает, мы некоторое время мечтаем, чтобы наша история не была так ужасна. Прошлое становится неподъемным грузом. Но чем дольше мы ходим на собрания, тем сильнее хотим, чтобы наша история была намного, намного ужасней. В перевернутом мире терапии самые драматичные биографии — особенно если в них присутствует смертельная опасность — пользуются наибольшим уважением. Этот странный, но устойчивый феномен получил название «Зависть к несчастью».

Вот почему наша беседа, которая могла бы шокировать стороннего слушателя, в действительности меня развеселила. Все мы были людьми. Кто мог поручиться, что мои друзья не врут? Как сказал Дэрил, у них двигались губы.

Кэрол и Дэрил отправились укладывать спать детей и собак, а мы с Кларком задержались в ресторане. Я спросил, все ли у него в порядке.

— Ты выглядишь расстроенным, — заметил я. — Будто ужасно устал.

— Просто много работы.

— Работы? — Я взглянул на него: левая рука, поднимающая чашку кофе, мелко дрожала; под глазами залегли черные тени, словно он не спал минимум неделю. — Ты богат, успешен… И все такое… Но я до сих пор не знаю, чем ты на самом деле занимаешься. Где у тебя офис?

— Как Хола? Что интересного было в лагере?

— Не отвлекайся от темы.

Он подцепил пальцем с тарелки кружок лука, словно это было обручальное кольцо.

— Могу я дать тебе совет? — спросил он.

— Хм?..

— Тебе нужно назначить дату.

— Какую дату?

— Теста «Собака — хороший гражданин». Хватит ходить вокруг да около. Просто выбери день и сделай. Расскажи всем — особенно Глории — и сделай.

— А что, если мы провалимся?

— Неважно, — сказал Кларк. — Этот тест — поступок, достойный уважения. С его помощью ты вернешь доверие Глории. Ты должен его вернуть.

— Провалившись у всех на глазах?

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Тебе нужно взять на себя настоящие обязательства, всем про них рассказать, а потом — что самое важное — их выполнить. Гарантирую, Глория будет впечатлена, вне зависимости от результата теста.

— А если она придет и увидит, как мы провалимся?

— В этом и суть, умник. Ты хочешь, чтобы она пришла.

Некоторое время я раздумывал над планом Кларка. Что-то меня в нем смущало. Поступок, достойный уважения…Что тут достойно уважения?

Кларк задумчиво постукивал по подбородку пальцем, на котором до сих пор болталось луковое колечко.

— Могу я дать тебе еще один совет?

— Нет.

— Клянусь, я не издеваюсь и не пытаюсь тобой манипулировать. Даже если сначала тебе так покажется.

— Ну?

— Как ты относишься к кошкам?

— Что?

— И что более важно, как к кошкам относится Хола?

20 Руби

Несколько месяцев назад Глория свалилась с ужасной простудой. Пожалуй, это единственная причина, по которой мне удалось выпросить у нее разрешение осуществить свою многолетнюю мечту — завести кошку.

Я, как бы между прочим, рассказал о своем желании, пока Глория сморкалась. Она сложила платок и спросила:

— Что?

— Я хотел бы завести кошку. Она станет Холе другом. Они могли бы играть, пока я на работе. Хола будет ее воспитывать, покажет, как…

— Ты хочешь завести нашей собаке питомца?

— Не совсем. Скорее… Скорее протеже.

— Ты сошел с ума.

— Это было бы весело, — слабо возразил я. — Больше животных в доме, и все такое…

На мое счастье, простуда пробила брешь в решимости Глории, которая в обычное время выдержала бы сравнение с укрепленным фортом.

— Я не буду заботиться об этой кошке, — сказала она. — Это твоя затея.

— Без проблем. Я сделаю все сам.

— У тебя хоть когда-нибудь… апчхи!.. были кошки?

— В детстве. ВОП. Мы его не кастрировали, так что по всему району бегали его котята. Иногда он возвращался исцарапанным. Настоящий бабник. Это было в семидесятых.

— ВОП? Что это значит?

— Врач общей практики. Терапевт.

— Ну конечно…

Глория вытащила из коробки еще один бумажный платок, с несчастным видом промокнула нос и непонятно к чему изрекла:

— Собаки популярнее кошек.

— В смысле?

— Я не слышала, чтобы кошки вытаскивали детей из горящих зданий. Кошки не спасают заблудившихся в метели. Не переводят слепых по светофору. Они не служат в полиции и ФБР и не защищают наши границы от захватчиков. Хочешь, скажу, почему кошки не так популярны, как собаки?

— Кажется, не хочу.

— Потому что они ничегоне делают.

— Неправда, — возразил я. — Ты так говоришь из-за гриппа.

— Бее рабно, — сказала она. — Бде бадо поспать. Апчхи.

Уже выходя из темной комнаты, я расслышал какое-то бормотание из-под одеяла. Невнятное простуженное пророчество:

— Бадеюсь, она полюбит Холу.

* * *

В следующую субботу после посиделок в ресторане, которые я окрестил «Завистью к чужому несчастью», мы с Кларком встретились у больницы Рузвельта, неподалеку от его дома в Верхнем Вест-Сайде. Он торжественно передал мне голубую кошачью переноску с маленьким визжащим комочком внутри.

— Мне бы хотелось ее оставить, — произнес он не слишком убедительно, — но у жены страшная аллергия.