А в первой половине фильма за этой девушкой пытался ухаживать ещё один парень. Неуклюжий, туповатый, вечно мямлил и попадал в дурацкие ситуации: то поднос с едой на неё опрокинул, то помятый букет цветов принёс, после того как упал с ним в лужу. Этот герой не должен был вызывать никакого сочувствия. Он был нужен, чтобы показать, что той девушке не пара, и подчеркнуть важность её отношений с красавчиком.
Я вспомнил про Асю: мы познакомились в начале смены в лагере. Я ходил за ней, можно сказать, навязывался, написал для неё дурацкие стихи с признаниями. Она приняла мои ухаживания, но я знал, что она меня стыдилась.
Как много значил для меня поцелуй с ней? Это было щекотно. МОЙ ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ. После него я только и думал об Асе. А что он значил для неё? Наверное, ничего.
У нас был турнир по волейболу с другим отрядом. Мы выиграли. Я чувствовал себя героем, и, когда нас объявили победителями, я хотел найти Асю в толпе, чтобы она порадовалась вместе со мной. Но увидел её с каким-то пацаном. Высокий, с хорошо уложенными волосами, он говорил что-то Асе, а она улыбалась и выразительно кивала. Эта девушка никогда так не смотрела на меня.
Мне стало так противно, что я ушёл прочь. Я просто надеялся, что больше она с этим парнем не встретится. Мы и позже проводили время с Асей. Сидели на одной кровати, держались за руки. Точнее, я держал её руку, а она лишь была не против.
Помню: я пришёл к ней в комнату, а её нет.
Её подруга сказала:
– Ася с парнем гуляет. Парень красивый.
Она сказала «красивый» будто мне в укор. КАК ЭТО БЫЛО НЕПРИЯТНО! Я ни разу не заговорил об этом с Асей. Притворялся, что ничего не знаю. Возможно, я был для неё человеком, который просто путается под ногами, мешает строить отношения с другим.
Хорошо помню один день. На море был шторм, дул холодный ветер. Я посмотрел в зеркало, а у меня на лбу и на щеках синие шрамы после прыщей. Я показался себе ужасно уродливым и подумал, что таким меня никто никогда не полюбит.
А вернувшись из лагеря, я говорил своим друзьям, что это было лучшее время в моей жизни, рассказывал, что встречался с девушкой и мы плакали, когда расставались. НЕТ, Я ОДИН ПЛАКАЛ. Уже потом, чтобы Ася не видела.
Дрей спрашивал, а было ли у нас с ней всё серьёзно? Я отвечал: да, конечно, настоящая любовь. Всё это было враньё. Вся моя жизнь – сплошное враньё(
Я всё ещё жив!
Я был в парке. Прогуливался в теньке и думал о том, как мне тяжело себя контролировать. Я будто кастрюля, внутри которой всё кипит и крышка вот-вот сорвётся. А потом я почувствовал знакомый запах. Тот, что уже так долго не даёт мне покоя. Как от мёртвого Димы.
Я подумал: опять это существо за мной увязалась. Но это была не моя нектохета. Меня обогнал пацан, а за ним следовала раздутая личинка в изорванном, грязном платье. Сквозь дырку в юбке было видно заострённое жёлтое брюхо. Она шла, с трудом удерживая равновесие на тонких ногах. Руки её по локоть, словно перчатки, покрывали остатки кожи. Голова, наверное, отвалилась недавно – на кружевном воротнике ещё не просохли чёрные пятна крови.
Мальчик шёл, бормотал что-то еле слышно, а это чучело в похоронном платье семенило сзади, стараясь не отстать.
Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг заорал чудовищу:
– ЭЙ! ОТВАЛИ ОТ НЕГО!
Парень остановился и обернулся. Я посмотрел на него, потом на гигантскую личинку, потом снова на него. Чудовище тут же сошло с дорожки и скрылось среди деревьев.
Какое-то время мы с тем пацаном просто стояли и смотрели друг на друга. Я не знал, что сказать, в голове всё перемешалось, но он начал первым, спросив:
– Как ты её видишь?
На днях я собирался делать последнюю запись в этом дневнике, а
Мы съели по чебуреку и провели в парке почти целый день. Разговаривали не переставая. Оказывается, Ваня и не знал, что существуют другие нектохеты.