Плющ

- Она приобрела нечто под названием «Друг на черный вечер», - сказал он, по-прежнему смеясь. - Серебряного цвета и размером почти с минометный снаряд. Эта чертова вещичка занимает всю ее сумку. В затупленный конец встроен электрический фонарь. А с другого, клиновидного конца при нажатии кнопки выбрасывается струя слезоточивого газа; только Сандра сказала, что доплатила десять баксов, чтобы баллончик со слезоточивым газом заменили «хай-про», своеобразной версией мейса[69]. В середине этого устройства, Джонни-малыш, находится кольцо, при срывании которого заводится мощная сирена. Я не стал просить показать, как это действует. Пришлось бы эвакуировать целое здание.

- Судя по твоему описанию, она может использовать его как фаллоимитатор, когда рядом с ней не будет грабителей, - сказал я.

Он зашелся в истеричном хохоте. Я присоединился к нему, потому что его смех был заразителен, но я также забеспокоился за него. Он вымотался до предела и очень близко подошел к краю, а постоянное разрушающее содействие материнской корпорации стало действительно его доставать.

Я спросил его, разрешены ли законом штучки вроде «Друга на черный вечер».

- Я не юрист, поэтому не могу сказать наверняка, - ответил Роджер. - По моему мнению, женщина, которая пользуется баллончиками со слезоточивым газом против потенциальных грабителей или насильников, не нарушает закона. Но игрушка Сандры, заряженная гибридом мейса... Нет, я не считаю, что это разрешено.

- Но она приобрела ее и теперь таскает с собой, - сказал я.

- Помимо всего прочего, она кажется вполне невозмутимой, - согласился Роджер. - Забавно, она была очень напугана, когда генерал присылал свои анонимки, а Херб, казалось, ничего не понимал… по крайней мере, пока не пострадал водитель автобуса. Думаю, ее тревожил тот факт, что она никогда его не видела.

- Да, - подтвердил я. - Она однажды призналась мне в этом.

Роджер уплатил по счету, не позволив мне заплатить свою половину.

- Это месть людей-цветов, - сказал он. - Сначала Детвейлер, Безумный Цветочник из Сентрал-Фолс, затем Хекслер, безумный садовод из «Дубовой бухты».

Мне пришло в голову то, что английские писатели детективных романов любят называть «неприятным началом» - разговор о не сопоставлении очевидных вещей. Проницательный Роджер заметил выражение моего лица и улыбнулся.

- Не думал об этом, да? - спросил он. - Конечно, это всего лишь случайное стечение обстоятельств, но этого оказалось достаточно, чтобы в голове Херба Портера зазвучал параноидальный перезвон; иначе я не вижу причины, почему он так обеспокоен. У нас тут зарождается начало хорошего романа для Роберта Ладлэма[70]. «Садовое что-то такое». Всё, пошли отсюда.

- Схождение в одной точке, - произнес я, когда мы вышли на улицу.

- А? - Роджер был похож на человека, вернувшегося с другой галактики.

- Садовая конвергенция[71], - сказал я. - Идеальное название для книги Ладлэма. Даже для ее сюжета. Выясняется, что Детвейлер и Хекслер на самом деле братья, нет, учитывая их возраст, точнее, отец и сын, нанятые НКВД[72]. И…

- Мне надо на автобус, Джон, - сказал он, но не грубо.

У меня есть недостатки, милая Рут (а кому лучше тебя знать?), однако осознание ситуаций, в которых я становлюсь скучным, к ним не относится (кроме случаев, когда я навеселе). Я увидел, как он направился к автобусной остановке, и зашагал домой.

Напоследок он сказал, что следующей новостью о генерале Хекслере будет, скорее всего, сообщение о его поимке… или его самоубийстве. И Херб Портер почувствует разочарование, смешанное с облегчением.

- Нам всем нужно тревожиться не из-за генерала Хекслера, - сказал он. Его небольшая порция хорошего настроения улетучилась, он сгорбился и, стоя на автобусной остановке с засунутыми в карманы плаща руками, казался меньше ростом. - А из-за Харлоу Эндерса и остальных счетоводов. Они убивают ручками с красными чернилами. Когда я думаю об Эндерсе, у меня возникает желание заиметь «Друга на черный вечер» Сандры.

На этой неделе моя книга не продвинулась ни на йоту, и если взглянуть на мое послание, то становится понятным почему. Весь словесный поток, который сегодня должен был быть направлен на написание моего романа «Месяц май», был израсходован здесь. Но если я пространно и в мельчайших подробностях всё описываю, не своди это лишь к моей болтливости: за последние шесть месяцев или около того я превратился в подлинного мистера Одиночество. Лучше говорить с тобой, чем писать тебе, а еще лучше видеть тебя, а еще лучше прикасаться к тебе и быть рядом (уф! ах!), но что поделать. Знаю, ты занята и напряженно учишься, но долгие периоды отсутствия общения с тобой сводят меня с ума, что отягощается Детвейлером и Хекслером. Люблю тебя, дорогая.

Скучаю по тебе и нуждаюсь в тебе,

Джон

9 марта 1981 года

Кому: М-ру Херберту Портеру,

Жиденку

Издательство «Зенит Хаус»

Парк Авеню Саут, дом 490

Город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10017

Дорогой жиденок,