Плюс один стул

Петя сделал вид, что увлечен омлетом.

– Очень вкусно, спасибо, – проговорил он с набитым ртом, надеясь, что Ксюша его выручит.

– Теть Люб, у Пети сложная ситуация с родителями, – буркнула Ксюша.

– Болеют, что ли? – Тетя Люба немедленно сменила гнев на милость. – А чем? Тяжело? Напиши мне, как их зовут, я в церковь схожу, свечку за них поставлю. Поэтому ты такой нервный? Да еще недоедаешь небось. Из-за родителей тебя червь-то точит? Бедный мальчик. Что ж ты сразу-то не сказал? Мы же люди нормальные, понимающие. Если кто болеет, то чего ж непонятного? Тут только помогать чем можешь да молиться надо. Я ж думала, что ты скрытный какой-то. А раз на семье такое несчастье… Может, порча какая? Ну ничего, ничего. Я тебе завтра таких блинчиков на завтрак испеку, что ты у меня сразу складками пойдешь, как младенчик. И тебе через скобочку перельем. А за твоих я свечки поставлю. И сорокоуст закажу. Какая Ксюха с моих блинчиков толстая была, ты не представляешь! В детстве-то от холодильника не оттащить было. Это она сейчас одну траву жрет, а раньше – и попа, и щечки, все при ней было. Такая девулька сладкая, как булочка!

– Теть Люб, перестань! – закричала Ксюша.

– А что я такого сказала? Только я не поняла – если твои родители болеют, то какой ресторан? Они в ресторан могут, а домой не могут? – Тетя Люба снова нахмурилась, почувствовав подвох.

– Они не болеют. Они в разводе. Давно. Меня воспитывали бабушки, – объяснил Петя.

Тетя Люба начала мелко креститься, но промолчала.

* * *

Петя уехал на работу, даже не спросив, какие у Ксюши планы на день. Нет, ему не хотелось побыть одному. И не нужно было «специальное» место, в котором он мог уединиться, чтобы подумать. Ни баба Дуся, ни баба Роза его не оставляли. Они будто все время были рядом. Петя, стоя в пробке, проверил телефон – пришла эсэмэска от отца. Он предлагал заехать за деньгами на свадьбу, когда Пете будет удобно. Только просил предупредить хотя бы за два часа, чтобы тетя Марина успела приготовить ужин. Но лучше предупредить часа за четыре. Или приехать сегодня, поскольку опять что-то случилось с роутером – не работает. А люди, которые за это отвечают, говорят что-то непонятное – куда-то нажать, войти, проверить. Он же должен работать, быть на связи, а эти люди совершенно ничего не понимают. А он их не понимает. Так что было бы удобнее, если бы Петя заехал сегодня, как можно раньше, и поговорил с этими странными людьми, которые что-то там чирикают на непонятном языке, и наладил компьютер.

Петя невольно улыбнулся. Отец никогда не мог просто попросить о помощи. Вот и сейчас он вроде как делал Пете одолжение – предлагал приехать за деньгами, а проблемы с компьютером – это так, между делом. Петя уже давно не обижался. Поначалу он прямо подпрыгивал на стуле от возмущения и швырял телефон. Сейчас, последние несколько лет, уже нет. Просто приезжал и делал то, что просил отец. И хвалил стряпню тети Марины, благодарил за деньги. Делал вид, что он хороший сын. Так привык, что сам в это поверил. А папа делал вид, что он хороший отец, и тоже в это верил.

* * *

– А вот сейчас, когда все немного размялись и самое время приступить к горячему, которое уже остыло, мы должны преподнести молодым очередные подарки. Мы дарим вам морковку, ну же гости, все вместе, для чего? Чтобы родился Вовка! Мы дарим вам помидор, для чего? Правильно! Чтобы не было раздор! А сейчас молодые готовы произнести клятвы друг другу? Готовы! А гости будут свидетелями этих клятв! Клянешься ли ты, жена, что будешь готовить ватрушки почаще, покруче чайку наливать? После обеда, как муж ляжет с газетой, клянись, что не будешь ругаться за то! Клянешься ли губы не дуть, не дать на него даже ветру подуть?