Пляска в степи

— Ума не приложу, уж не лишилась ли ты рассудка? — Мальфрида медленно поднялась на ноги и уперла руки в бока, нависая над сестрой, сидевшей на лавке. — Одно мое слово — и тебя отдадут псам. Кому перечишь ты, дрянь?

— Так скажи его, свое слово, — сестра глядела на нее снизу вверх и ничуть не боялась. — А я скажу свое, и твой князь снесет твою голову прежде, чем меня коснется собачья пасть.

— Шлёнда, — прошипела Мальфрида, сощурившись. — Не зря бабка хотела придушить тебя в младенчестве. Вот погоди, вернется с полюдья Бёдвар…

— И ничего-то он мне не сделает, — младшая сестра мягко улыбнулась. — Рассудка лишилась здесь только ты, Фрида. Девки, младенцы в утробе! Ты превратилась в чудовище, отвратительнее чем Змей Ёрмурганд!

— Уж не тебе говорить мне о чудовищах! — огрызнулась в ответ княгиня, сжав кулаки до побелевших костяшек. — Ты помогала мне! На твой торквес мы завязали твое колдовство!

— И за это после смерти я окажусь заточена в Хельхейме… — покладисто кивнула младшая сестра. — Но больше я тебе помогать не стану, — сказала она твердо и поднялась с лавки.

Мальфрида шагнула к ней, и она резко выпростала вперед правую руку с поднятой ладонью в защитном, оградительном жесте.

— Не заставляй меня, Фрида, — тихо, с угрозой произнесла она. — Я не хочу проливать еще и родную кровь. Но я не дрогну.

— Шлёнда, — выплюнула княгиня с ненавистью и взмахнула рукой. — Убирайся прочь из моих горниц, видеть тебя не желаю! Ты не моя сестра, не моя кровь!

Ее младшая сестра вздернула голову и плотно сжала губы. Медленно она направилась к двери и, поравнявшись с Мальфридой, сказала вполголоса.

— Кровь у нас с тобой на двоих одна, грязная.

Закрыв за собой дверь, она прислонилась на миг к теплому дереву и зажмурилась. Дрожь сотрясала все ее тело. Стучали даже зубы. Сказанного уже не вернуть. Значит, так тому и быть. Разойдутся в разные стороны их с сестрой и братом дорожки. Может, следовало ей уйти гораздо раньше. Ровнехонько в тот день, как увидали они с холма далекое ладожское городище да направились туда втроем. Бёдвар намеревался наняться на службу в княжью дружину, а они с Фридой уговорились, что младшая сестра выдаст себя за служанку старшей. Молвы тогда поменьше будет да вопросов досужих. И жить всегда сможет подле нее.

Вот и жила. Творила страшные, темные вещи, а началось-то все с малого… прилюбить князя, чтоб взял Фриду водимой женой. Тогда бы жизни брата и двух сестер были бы устроены, и не пришлось бы им думать, как себя прокормить да как осесть на Ладоге, прирасти корнями.

Легко ворожилось тогда младшей сестре. Приятной теплотой нагревался в девичьих руках тяжёлый торквес. Да и не шибко трудно было прилюбить Мстислейв конунга. Фрида девкой была — глаз не оторвать. Бёдвар ходил за ней везде по пятам, грозно сверкая нахмуренными бровями да мечом. Глядел, чтоб не украли да не снасильничали. Мстислейв конунг и без ворожбы на Фриду глядел непрестанно. Взял бы ее и так, может, не водимой, но женой!

Гордость взыграла тогда в красивой девке, и младшая сестра впервые в угоду ей прикоснулась к своему торквесу. А дальше… Поглядела бы на себя нынче княгиня Мальфрида со стороны. Ведь правду говорили люди, иссушила неведомая хвороба нежное лицо, выбелила румянец со щек и цвет из глаз. Стала она лишь тенью прежней себя. Худая, сухая, с воспаленным взглядом, сухими, искусанными губами…

Еще никому не удавалось безнаказанно забирать чужие жизни.

Младшая сестра с видимым усилием заставила себя оттолкнуться от двери. Она сошла вниз по сходу, пригнув голову, и через сени для черни выскочила на задний двор. Там кипела привычная, размеренная жизнь. Не покладая рук, трудились холопы. Молодцы из дружины провожали голодными взглядами пригожих девок. Отроки заводили в конюшни вычесанных, напоенных лошадей.

Лишь одно нарушало устоявшийся порядок вещей. Посреди двора, в рубашонке до самых пят стоял испуганный мальчишка и вертел по сторонам светловолосой головой. Она никогда не видела ребятёнка прежде, но внутреннее чутье безошибочно подсказывало, что он — Ярослав, бастрюк Мстислейв конунга.

Люди, на которых он смотрел, поглядывали на него в ответ. Иные с неприязнью али настороженностью, кто-то лишь с любопытством. Когда с княжьей стороны терема показался Мстислейв конунг, все пересуды разом умолкли. За конунгом семенила горбатая ключница Добрава с низко повязанным платком.

— Вот, — он подвел ее к мальчишке и кивнул, — позаботишься о нем.