Пляска в степи

— Я убил бы его еще тысячу раз, — шептал Барсбек в исступленной злобе, а у Иштар даже не было сил, чтобы поднять руку и погладить его по грязной, закопченной, покрытой пылью и потом щеке.

«Я жива», — хотела шепнуть она, но из губ вместо слов вырвался лишь тяжелый стон. Она моргнула и поняла, что все еще плачет. Ей хотелось сказать ему, как она отчаянно ждала его и надеялась, но голос не слушался. Иштар могла лишь смотреть Барсбеку в глаза и тонуть, бесконечно тонуть в любимом взгляде.

— Все, Чичек, все, — встрепенулся Барсбек и вскочил на ноги. — Скоро все закончится. Я здесь.

Он пошатнулся, но устоял и донес Иштар до лошади, крепко прижимая к груди.

— Нужно ехать, — сказал он и помог ей взобраться в седло.

Застонав и прокусив губы, она кое-как схватила поводья ободранными пальцами и попыталась разлепить мокрые от слез глаза, чтобы посмотреть на своего спасителя.

Барсбек был ранен. Она видела, что у него на боку расплывалось багряное пятно. Он пытался прижать рану ладонью, но, плюнув, срезал с первого попавшегося мертвого хазарина часть кафтана и, скомкав ткань, запихнул ее под тонкий нагрудник.

— Как ты здесь… — с трудом прохрипела Иштар.

Она провела по затылку ладонью и посмотрела на свои пальцы. На них, влажно поблескивая, осталась кровь. Двигаясь осторожно, она огляделась. Кажется, Барсбек в одиночку вырезал всех, кто остался в лагере. Их тела валялись повсюду, куда бы она ни посмотрела. Лишь рабы разбежались в разные стороны, прихватив оставшихся без всадников коней.

— Я не отдам тебя русу, — с жаром произнес Барсбек и, подойдя к ней, сжал ее окровавленную ладонь, смешав их кровь. — Никогда не отдам. Ты моя, слышишь, моя!

— Там идет битва, — Иштар зачем-то махнула рукой в сторону горизонта, на что мужчина лишь небрежно повел плечами.

— Я знаю, — сказал он и свистом подозвал своего жеребца. — Мы с тобой уходим. Ты удержишься в седле?

— Да, — помедлив, кивнула Иштар и облизала губы. — Думаю, да.

Она по-прежнему почти не чувствовала ногу, которую опутывал обрывок веревки, но думала, что какое-то время она сможет продержаться. Главное, что были целы руки. Она снова потрогала затылок и шею, почувствовав, как по коже медленно струится кровь, спускаясь все ниже и пропитывая собой ее разодранный кафтан.

Кажется, что-то пробило ей голову, пока Иштар волокли по земле. Оттого и перед глазами все расплывалось.

— Едем, Чичек, едем! — крикнул Барсбек и ударил пятками жеребца.

Застонав от боли, Иштар с трудом последовала за ним. Каждый шаг лошади раскаленной вспышкой отдавался в ее измотанном, потрепанном теле. Наверное, именно это чувствует человек, когда его казнят, забивая камнями.

Терпеть не было никаких сил, но какое-то время она держалась, низко припав к лошадиной шее, чтобы уменьшить тряску. Барсбек несколько раз нетерпеливо оборачивался к ней и все сильнее мрачнел лицом. Он-то хотел побыстрее уйти в сторону от места, где столкнулись войска хазар и русов. Скакать в глубь земель каганата он сейчас просто не рискнул, и для него самый короткий путь лежал как раз мимо сражения.

Он знал, что Багатур-тархан искал его и обещал за его голову огромное вознаграждение. Наверняка многие в каганате знают Иштар в лицо. А даже если и нет, то, увидев их вдвоем, люди точно заподозрят неладное.

Барсбек не хотел гневить Богов и вновь испытывать свою удачу. Великий Тенгри и так слишком ему благоволил, раз позволил дожить до этого дня. Он же оберегал его сегодня в сражении, потому и отделался полководец лишь одной незначительной раной. А ведь больше двух дюжин хазар пришлось ему убить, чтобы вызволить Иштар…

Заметив, что она болталась в седле наполовину без сознания, Барсбек замедлился и, поравнявшись, перехватил поводья из рук Иштар. Та подняла голову, пытаясь сосредоточить на нем свой взгляд.

— Я устала, — выдохнула она, собрав все силы. — Я больше не могу.

— Ты должна, — сказал Барсбек. — Просто держись за гриву. Я поведу нас обоих.

Иштар послушно кивнула и вновь припала к лошадиной шее, попытавшись обхватить ее израненными руками.

Они пошли медленнее, почти шагом, и ее боль заметно уменьшилась. Теперь уже внутри тела не вспыхивал огонь всякий раз, как копыта лошади касались земли.

Барсбек все поглядывал на нее искоса, и Иштар пыталась ему улыбаться. Она впала в спасительное оцепенение. Ей казалось, она покачивается в повозке, укрытая от солнца балдахином, и чувствует, как ветер нежно обдувает ее лицо, проникая внутрь сквозь прозрачную ткань. Голос Барсбека доносился до ее сознания приглушенно, смазано, и ей приходилось заставлять себя вслушиваться в то, что он говорил.

Больше всего Иштар хотелось закрыть глаза и отправиться в своей повозке под балдахином далеко-далеко. Ее так манил горизонт, что скрывался за высокими холмами…

— … Чичек, Чичек! — Барсбек слегка похлопал ее по щекам, и Иштар открыла затуманенный взор.

— Не засыпай, слышишь? Не вздумай засыпать! — его голос дрожал от страха. Страза за ее жизнь.