Пляска смерти

Он нахмурился, не поняв.

– Я хотела сказать, что с радостью это готова услышать.

Иногда я забываю, что через пропасть в несколько стран или столетий сленг не очень хорошо доходит.

– Освященный предмет, спрятанный не менее чем под двумя подушками, ее удержит.

– Звучит рискованно, – сказала я, поднимая руку со свежими шрамами.

От этого движения шевельнулся Дамиан – почти упал. Я ощутила, что Натэниел потянулся к нему, и знала, что он обнял вампира за талию.

– Даже вампиры могут так спать, если они веруют и не вызывают собственную силу.

Мне нужно было уже кормиться, но я не хотела допустить здесь ошибки. Слишком много у меня в постели было вампиров, чтобы рисковать вылезшим не вовремя освященным предметом.

– Вампир может спать с освященным предметом под подушкой?

– Да, или под кроватью, но под подушкой лучше.

– А что случится, если этот предмет коснется кожи вампира?

– Ответ вы можете прочесть на собственной руке.

– И ты хочешь сказать, что крест меня обжег из-за моей силы, а не силы Дорогой Мамочки?

– Вы суккуб, миз Блейк. Эту силу издавна ассоциируют с демоническим.

– Мне приходилось сражаться с демонами. Вампиризм – инфекция, а не что-нибудь демоническое. Это болезнь, которая живет в крови. Один врач где-то в начале девятисотых придумал, как ее лечить. А одержимость демонами не вылечить переливанием крови.

– Вылечить? – спросил Мерлин. – Действительно переливанием крови?

– Ну, да, но вампиризм как раз и придает мертвому телу возможность действовать. Так что если убрать вампиризм, тело остается мертвым.

– Ну, на такое лечение вряд ли многие согласятся.

– Да, – кивнула я.

Дамиан наклонился и шепнул мне в щеку:

– Все это очень интересно, но можно тебя попросить ускорить процесс?

– Мать не может прорваться через вашу защиту сама по себе, кроме как во сне. Но она может воспользоваться проникновением сквозь вашу оборону другого агрессора-вампира, в этом вы правы. Страх перед нею лег в основу законов, определивших правила сражения мастеров вампиров. Но она так долго спит, что мы становимся неосторожны.

– А почему она вынуждена следовать за чужим нападением?

– Потому что она – создание кошмаров и страны Морфея.

– Ты хочешь сказать, что она все еще спит?

– Да, именно так, – улыбнулся он.

Дамиан вцепился мне в плечо. Я сказала:

– Я не хочу быть невежливой, но мне нужно питание. Так что прошу меня извинить.

– А можно посмотреть? – спросила Елизавета.

– Нет.

– Идем, Елизавета, – сказал Мерлин и вышел в дверь. Она за ним. Адонис обернулся в дверях и посмотрел на нас на всех.

– Тебе тоже смотреть нельзя, – сказала я. – Заседание закрыто.

Он хотел что-то сказать, но подумал и решил этого не делать – покачал головой и вышел, не сказав ни слова. Я узнала больше, чем он намеревался сказать, но меньше, чем можно было бы. Почему-то я знала, что это – не последняя наша встреча. Чувство у меня такое было.

Клодия пошла к двери:

– Я послежу, чтобы никто не мешал.

И дверь за ней закрылась.

Я встала, осторожно сняв с плеч их руки.

– Натэниел, отведи Дамиана в комнату отдыха персонала или еще куда. Или найдите себе столик снаружи.

– А нам почему нельзя смотреть?

Я на него взглянула в упор, но он выдал мне невинные, хотя и знающие, глаза.

– Всего два часа прошло, и ты хочешь сказать, что опять способен?

Он улыбнулся.

– Я не могу снова кормиться от тебя так скоро, Натэниел. Это слишком опасно. Я не знаю точно, что сделала со мной эта мать, но ощущаю слабость. И я не знаю, смогу ли гарантировать, что ardeur не охватит всех. За дверью вам ничего не грозит, а здесь – не знаю. – Я посмотрела на Дамиана, вцепившегося в плечо Натэниелу так, будто иначе упадет. – А если я сегодня буду кормиться на Дамиане, дело может обернуться плохо.

– От кого же ты собираешься сегодня питаться? – спросил Ашер, стоя у стены.

– Если ты согласен, то от тебя.

– Просто мужчине приятно, когда его спрашивают.

Я сжала руки двух остальных и попросила:

– Дамиан, Натэниел, идите ради Бога, и будьте где-нибудь, где вас будет видно, о’кей?

– Обещаю, – сказал Натэниел, и они направились к выходу.

Я повернулась к Ашеру:

– Ты на меня злишься?

– Никто не любит, когда его согласие считают само собой разумеющимся, Анита.

– Я про тебя так не считаю.

– Считаешь. И ты, и Жан-Клод.

На это я не знала, что сказать, а потому именно это и сказала:

– На это я не знаю, что сказать.

Он покачал головой:

– У нас нет времени нянчиться с моими задетыми чувствами. Прости.

Дверь за нашей спиной закрылась – Дамиан и Натэниел пошли искать место переждать, пока я попытаюсь поддержать жизнь во всех нас.

Я потянулась к руке Ашера. Он принял мою руку, но на меня не смотрел. От своего лица он показывал только совершенный профиль, пряча шрамы под сиянием волос. Я попросила секса, а он от меня прячется. Не очень хорошо.

– Что случилось? – спросила я.

– Ты обратила внимание, что это у нас впервые будет секс наедине?

Я начала было возражать, но остановилась. Да, я помнила его тело в интимных подробностях. Столько ночей и вечеров – его тело и мое рядом. И всегда с нами при этом кто-то был? И никогда не было так, чтобы только мы, только друг у друга?