Пляска богов

Ларкин — лорд Ларкин — родом из Гилла. После завершения миссии Гилл снова превратится для нее — в буквальном смысле — в волшебную сказку. Возможно, она останется здесь на несколько дней, и они устроят обещанный Ларкином пикник. Искупаются, понежатся на солнышке. Но, в конце концов, все равно придется уйти.

У нее есть врожденный дар, есть долг, миссия — так Блэр думала всегда, прикасаясь к кресту Морриган. Она не может от них отказаться. Любви — если это действительно любовь — недостаточно для победы. Ей ли это не знать? В Ларкине она нашла больше, о чем могла мечтать, — пусть даже на короткий срок, — и ей не пристало жаловаться на удачу, судьбу или волю бесстрастных богов. Он принял ее, любил ее, желал ее. В нем есть храбрость, верность и чувство юмора. У нее никогда не было мужчины, в котором сочетались бы все эти качества и который считал бы ее необыкновенной.

Не исключено — хотя и невозможно, — что он даже любит ее. Для нее Ларкин был чудом. Он никогда не уйдет от нее, не оглянувшись. Никогда не оттолкнет ее только потому, что она такая, как есть. Поэтому, когда они расстанутся, сожалений не будет. В другой ситуации у них, возможно, что-то и получилось бы. По крайней мере, стоило бы попытаться. Но ситуация, к сожалению, иная. А если быть точнее, принципиально другая.

Итак, у них всего несколько недель. Это просто их совместное путешествие. И у обоих останутся воспоминания об этих днях, проведенных вместе. Она поцеловала его — ласково прикоснулась губами. Потом легонько толкнула:

— Просыпайся.

Его рука скользнула вниз и лениво погладила ее ягодицы.

— Не так.

— Так лучше всего. Почувствовать, какая ты сильная — гладкая и сильная. Мне снилось, что мы занимаемся с тобой любовью в саду, в самый разгар лета. От тебя исходил терпкий аромат, как от зрелых яблок. Так и хотелось тебя укусить.

— Объешься яблок, живот заболит.

— У меня железный желудок. — Пальцы Ларкина скользили вверх и вниз по ее бедру. — В моем сне мы были одни, деревья гнулись под тяжестью яблок, а небо было ярко-синим.

Голос у него сонный и тягучий. Очень сексуальный.

— Это было что-то вроде рая? Адам и Ева? Если память мне не изменяет, яблоко принесло им большие неприятности.

В ответ он лишь улыбнулся. Не открывая глаз.

— Ты видишь мрачную сторону вещей, но мне все равно. Во сне я доставил тебе такое наслаждение, что ты плакала от счастья.

— Ну да, — фыркнула она. — Во сне.

— Всхлипывая, ты снова и снова повторяла мое имя. Умоляла овладеть тобой. «Возьми это тело, — просила ты, — своими сильными руками, своими умелыми губами. Пронзи меня своим могучим…»

— Ты все придумываешь.

Ларкин приоткрыл один глаз, и в его взгляде было столько лукавства, что Блэр не могла не рассмеяться.

— Да, но мне нравится. И я обожаю, когда ты улыбаешься. Именно это я хотел увидеть, когда открою глаза. Улыбку Блэр.

Ее подхватила волна нежности.

— Дурачок, — прошептала она и погладила его по щеке.

— Первая часть сна — правда. Когда-нибудь нам нужно прогуляться по саду. — Ларкин снова закрыл глаза и начал устраиваться поудобнее.

— Перестань. Хватит спать. Пора приниматься за дела.

— Ты торопишься. Ну что ж, ладно. Он перекатился на нее.

— Я не это имела в виду… — Блэр почувствовала в себе его плоть, и наслаждение было таким острым, что у нее перехватило дыхание. — Можно было догадаться, что твое могучее оружие всегда готово к бою.

— К вашим услугам!

Блэр оделась — позже, чем планировала.

— Нам нужно поговорить о естественных надобностях.

— Мы прервем наш пост в малой столовой.

— Не знала, что ты постишься. Но я совсем не пищу имела в виду.

— Да? — спросил он, стягивая поясом тунику. — А что?

— Удобства. Туалет, гигиена. Ночной горшок хорош в чрезвычайных обстоятельствах, но, боюсь, регулярно пользоваться им я не смогу.

— Ага. — Ларкин нахмурился и почесал в затылке. — В семейных покоях замка есть что-то вроде туалетов и отхожие места для стражи. Но они не похожи на то, к чему ты привыкла.

— Что ж поделаешь. А где можно вымыться?

— Душ, — мечтательно произнес он. — Я уже по нему скучаю. Можно принести сюда ванну и нагреть воду. А можно и в реке искупаться.

— Ладно, сойдет для начала. — Роскошь ей не нужна, подумала Блэр. Как-нибудь обойдется. — А теперь нужно поговорить об обучении.

— Давай все обсудим за завтраком. — Ларкин взял ее за руку и вытащил из комнаты, чтобы она не начала спорить, когда у него урчит в животе.

На завтрак подали яблоки с пряностями, к которым Ларкин, похоже, был особенно неравнодушен, ломтики жареного картофеля и ветчину. Чай был черным, словно сажа, а по действию не уступал кофе.

— Не хватает кока-колы, — заметил Ларкин.

Комната была меньше чем гостиная, но все равно достаточно просторная, и в ней помещались дубовый стол, пара огромных сервантов и сундуки — скорее всего, с бельем и посудой.

— А подъемный мост можно считать дверью? — спросила Блэр. — Как преграда для вампиров, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Ларкина. — Им нужно приглашение, чтобы попасть на территорию замка? Лучше это выяснить — на всякий случай. Хойт с Гленной что-нибудь придумают.