– Ты... ты... – лицо Холанда казалось маской. Он закричал: – Ты сказал – в восемь тридцать. Ты дважды повторил, что встречаемся здесь в восемь тридцать. Я помню, как ты ловко управился с Айви, как все рассчитал. Потому, когда чуть позже пришел Ричард, он ее и нашел. Вот я и подумал, что ты постараешься выкинуть такую же штуку со мной. И пришел раньше. Ты говорил, что хочешь побеседовать со мной в квартире Сью. Но я был уверен, что тут кроется что-то еще. Между нами все кончено. Ты сумасшедший! Твое поведение противоречит здравому смыслу. Я понял это вчера ночью, когда ты заявился ко мне в дом. Ты пришел, потому что я все знал. Я был вынужден заставить Би пойти к шерифу. Должен был испугать тебя, и мне это удалось, а ты тут же пришел и сказал, что согласен со мной поделиться. Ты не мог отступить. Ты тогда взял Диану и вернулся к шерифу, а я вошел следом и подтвердил твое алиби. Я был честен с тобой. Я хотел лишь напугать тебя. Я знал, где ты взял веревку. Только ошибся во времени, велев сказать, что это было перед обедом. Ты знал, что придется расплачиваться.
Холанд повернулся к Сью.
– Он женился на Диане из-за ее денег. Без них он ничего бы не смог. Он должен был убить Айви! Другого выхода не было. И я вынужден был оставаться с ним. Ты расскажешь шерифу, что я пытался тебя спасти!
Кальвин оборвал сбивчивую речь Холанда:
– Он лжет. Это он убил Айви. И убрал свидетеля.
– Я не делал этого! Сью, сделай что-нибудь. Разве ты не видишь, он опасен? Он безумен.
– Сью, – сказал Кальвин, – шелковый шнурок, что ты нашла... Что ты с ним сделала?
– Я... – голос у нее срывался, – он там. На столе. Кальвин, он звонил в полицию. Я слышала, как он говорил о самоубийстве. Он сказал... Окно... Какая-то женщина. Он имел в виду меня. И здесь была записка.
– Ничего подобного я не говорил. Я не понимаю, о чем ты.
– Принеси шнурок, я хочу на него взглянуть, – велел Кальвин.
Сью направилась к столику, остро ощущая свою беззащитность.
Она вытащила из сумки зеленый шнурок с крошечным целлулоидным шариком.
И тут осознала, что все еще крепко сжимает в руке письмо Люси. Сью пребывала в замешательстве.
Холанд был в комнате, это он звонил в полицию. Но шнурок...
Кальвин спросил:
– Что тебе известно об этом шнуре? Быстро!
– Он... он лежал на столе. Той ночью, потом исчез.
– Боже праведный! Что это? – глаза Холанда едва не выскочили из орбит. – Это им ты ее задушил?
– Про этот шнур никто не знает. Его не существует, – отмахнулся Кальвин.
– Но он лежал там, – возразила Сью. – Я его видела.
– Его не было, когда мы пришли туда с шерифом. Он... – Холанд резко повернулся к Кальвину. – Вот зачем ты возвращался в коттедж. Я тебя видел. После того, как ты ее убил, ты поспешил скрыться в лесу. Потом пришел Ричард. Я ждал, пока не пришла Сью. А потом погасли огни, ты вернулся в коттедж и тут же вышел. Ты торопился – я видел. Я ведь стоял почти у самого коттеджа. Потом ты, видимо, вернулся в дом, пробрался незамеченным в свою комнату, снял мокрую одежду...
– Ты знаешь, что это такое? – спросил Кальвин.
– Я подумала, что ты купил это для котенка.
– Купил, – подтвердил Кальвин. – А Холанд взял, чтобы бросить на меня подозрение. И этот шнур, и пояс от купального халата Люси, и платок Ричарда, и мой плащ. Все для того, чтобы отвести от себя подозрения и направить их на других.
Кальвин покосился на часы.
– Но я не делал этого! – закричал Холанд. – Он взял плащ, чтобы не прикасаться к ней... Это так похоже на него. Ты же знаешь, Сью, как это на него похоже!
– Сью, – спросил Кальвин, – почему ты сюда приехала?
– Я получила телеграмму.
– От Ричарда? – спросил Кальвин. – И это все?
– Нет. Был еще телефонный звонок.
– Значит, Ричард знает, где ты?
– Нет... Мы должны были встретиться в «Селезне». Я... Я лучше пойду, Кальвин.
– Что у тебя в руке? – голос Кальвина сорвался на крик.
– Это? Письмо Люси. Она писала мне, ты же знаешь. Просила приехать.
– Прочти его. Читай вслух. Только быстро.
Сью подошла к настольной лампе.
«Дорогая Сью! – читала она. – Я хочу, чтобы ты приехала так скоро, как только сможешь. Я хочу тебя видеть. Новостей немного: у Кальвина с Дианой все в порядке. Кальвин наконец-то выставит свою кандидатуру на пост сенатора. Диана и в Белый дом его пошлет, если он не поостережется. Этот дом на озере напоминает мне старые времена, которые были куда лучше нынешних. Несколько недель назад я разглядывала кое-какие свои сувениры из той старой жизни, помнишь? Золотая сумочка Изабель, лента Ричарда из школы верховой езды. Кальвин застал меня за этим занятием и попросил рассказать о каждой. Как ты нужна мне, Сью, дорогая, пожалуйста приезжай!»
Голос ее сел. Кальвин! Кальвин видел сумочку Изабель и понял, что это значит. В таком случае, Холанд говорил правду!
Как сквозь дрему слышала она холодный, пронзительный голос Кальвина.
– Тебя арестуют, Холанд. И признают виновным. То, что ты ей наговорил – а я был на кухне и все слышал – это только слова. Шансов у тебя никаких.
Казалось, крупное тело Холанда съежилось.