Плесень

Некоторых мертвых он называл по имени, хотя обращался лишь к частям тел. Рейдер решил, что умник несколько тронулся. Потом Буланов остановился перед трупами, которых Сергей положил в ряд. Постоял, рассеянно трогая вздутие на правой стороне своего лица и нос, и продолжил вояж.

На некоторое время он выпал из поля зрения Лужина. Тот старался не думать о нем, сосредоточившись на собственных ощущениях. Ему предстояло сделать, пожалуй, самый отчаянный шаг в своей жизни. Снять шлем. Еще сутки назад это предложение вызвало бы у Сергея однозначную реакцию: он бы решил, что такое мог сказать лишь однозначно чокнутый. Мучения от поражения токсином "чернухи" не меньше, чем от Вируса Витича. Сам Сергей не видел, но не доверять авторитетному мнению у него не было нужды. И ни у кого не было.

До сегодняшнего утра.

Факт — Генрих не умер. Живехонек, если не считать, что ему едва не вышибло мозги во время катастрофы. Если не заработает заражения крови, в конце концов, будет плясать.

Но вопросы остаются. Легион вопросов. С каких пор, например, "чернуха" стала безопасной? А красная плесень, коричневая? А пыль, которая появляется на месте отмерших наростов?

Да, если бы знать заранее. Проверять же придется опытным путем.

Сергей обернулся, чтобы посмотреть, чем занят Буланов. Умник отыскал среди валяющегося повсюду мусора небольшой контейнер, из которого извлек аптечку. Разжился из запасов фляжкой воды и глотал какие-то таблетки. Ветер трепал его волосы на той стороне головы, которая выглядела нормально. Ветер, всегда служивший для бастионцев символом смерти. Ветер несет споры, несет токсин — разве нет?

Сергей подумал, сколько времени упустили колонисты, прячась под землей. Если предположить, что плесень давно переродилась в неопасную форму (либо у людей появился иммунитет), то выйти можно было давным-давно. Если не считать мутантов, на поверхности не так уж и плохо. Главное — чистый воздух. Остальные проблемы вполне решаемы.

Ой ли, мрачно подумал рейдер. Фантазией он не был обделен, однако с трудом представлял себе жизнь на поверхности. Выросший под землей, Сергей отказывался воспринимать даже самую идею.

Он поднял руки, помедлил секунду, чтобы окончательно убедиться. Ну, решил, так решил. Вариантов, что ни говори, не так уж много. Все равно, мутанты, которых в окрестностях полным-полно, рано или поздно доберутся до них. Не от "чернухи" умрешь, так в лапах какой-нибудь красавчика со щупальцами вместо рта.

Сергей отстегнул крепеж. Раздалось тихое шипение, когда нарушилась герметичность шлема. Рейдер машинально задержал дыхание, после чего снял шлем и положил рядом с собой.

Первое, что он почувствовал, это дуновение ветерка на коже. Было чувство, что в лицо ему брызнули прохладной водой. И тут же взъерошились волосы. Словно играя, ветер облетел вокруг фигуры рейдера и снова погладил его по лицу.

"Невероятно, — подумал Сергей почти в панике. — Не сон? Не бред? Точно не сон?"

Рейдер уставился перед собой. Смотреть на мир не через визоры было странно, непривычно, пугающе. Как бы электроника точно не передавал картинку, а живых красок, оттенков, полутонов, теней это заменить не могло. А четкость! Сергей не знал, что такая существует. И свет! Ничем не отфильтрованный свет летнего солнца, слепящий, живой.

Сообразив, что до сих пор держит воздух в себе, Сергей выдохнул его и позволил легким работать.

Ощущения были еще более ошеломительными. Генрих прав — воздух пахнет. Мир пахнет. Трава, земля, грязь, вода, кровь, даже плесень — все это не просто стерильные картинки, которые ты видишь через забрало шлема. Это живая реальность. С ней можно делать что угодно. Грязь — намазать на лицо (именно такое желание вдруг возникло), воду расплескать, попрыгать в этой громадной луже, наблюдая за брызгами. Траву — сжать голыми пальцами, ощутить, насколько она влажная… Сергей закрыл лицо руками. Лицо горело. Вся кровь, казалось, прилила к голове, и та готова была лопнуть. Мозг гудел, словно генератор. Сергей задыхался, перед глазами темнело.

— Дыши! — сказал Генрих, словно из ничего возникший рядом с ним. — Небольшими порциями дыши, иначе добьешься гипервентиляции.

— Знаю, — прохрипел Сергей.

— Ну? — спросил умник спустя минуту. — Чувствуешь?

— Земля… теплая… Я слышу этот запах… она теплая, — расставляя слова, ответил рейдер. Его легкие уже не распирало, уже не болело горло и в ушах не шумело.

— Что может быть лучше этого? — спросил Генрих. Сергей поднял на него глаза. Хотя ученый и ухмылялся, но был абсолютно серьезен. — Может, нам надо поблагодарить наш вирус, а? Как думаешь, брат солдат.

— Не знаю. А меня зовут Сергей.

— Отлично. — Ученый огляделся. — Ну, предлагаю навести тут небольшой порядок. Собрать тела, оружие и что уцелело из оборудования. Нам нужны будут припасы.

— Триста с лишним километров, — напоминал рейдер. — Лучше вернуться.