Пленница

Я подумала о Саймоне. Как он? Когда я освобожусь, то расскажу о том, что с ним произошло. Его необходимо спасти. Людей нельзя продавать в рабство. Рабство запрещено. В цивилизованном мире ему не должно быть места. Ой… я забыла… Саймон не хочет, чтобы его находили. Он скрывается. Возможно, он раб в садах паши, но, по крайней мере, его не судят за преступление, которого он не совершал.

А где же Лукас? Какова его участь?

Однако я не должна думать ни о чем, кроме побега. Я должна помнить, что именно об этом я так долго молилась, к этому я страстно стремилась, и вот наконец-то это случится. Каким-то чудесным образом я обрела могущественных друзей, которые могут и хотят мне помочь.

Побег неизбежно сопряжен с опасностями, иначе и быть не может, но я не позволю себе думать о возможной неудаче. Когда настанет решающий момент, я буду готова.

* * *

Наконец настал день побега.

После ранения у Николь все время была собственная комната, где она сначала лечилась, а потом восстанавливала силы. В эту комнату тайком доставили одежду, которую мне предстояло надеть. Ее принес старший евнух, когда заходил проведать Николь.

Одевшись, я превратилась в арабскую женщину. Никто не узнал бы во мне сейчас Розетту Крэнли. Я была несколько выше большинства местных женщин, но ведь не все они низкорослые.

Вошел старший евнух. Я его уже ждала.

— Мы должны быть очень осторожны, — сказал он. — Иди за мной.

Я попрощалась с Николь и вышла из комнаты. Нигде никого не было. Старший евнух распорядился, чтобы все оставались в спальне и не подглядывали. Никто не должен был наблюдать за отъездом опозоренной Фатимы.

Все оказалось гораздо проще, чем я думала. Мы вместе подошли к воротам. Я опустила голову, имитируя раскаяние и сожаление.

Стражник отворил ворота, и мы вышли на улицу. Впереди шел старший евнух, я следовала за ним, отстав на два шага. Нас уже ожидал экипаж. Старший евнух втолкнул меня внутрь и сам торопливо уселся рядом. Возница тут же хлестнул лошадей, и мы тронулись в путь.

Выехав на широкую улицу, мы некоторое время ехали по ней. Затем экипаж остановился.

Я насторожилась. Не может быть, чтобы мне предложили здесь выйти. Владения паши совсем рядом. Я была так растеряна, что мои мысли путались, душу терзала тревога.

Старший евнух вышел из экипажа, и одновременно с этим возница спрыгнул на землю. Старший евнух занял его место, а возница забрался в экипаж.

Мне опять показалось, что я сплю.

— Саймон, — прошептала я.

Он обнял меня, и мы прильнули друг к другу.

В эти мгновения мне казалось, что я проснулась и обнаружила, что мне снился долгий и кошмарный сон. Я освободилась от угнетавших меня страхов, а рядом со мной был Саймон.

— И ты… тоже! — услышала я собственный голос.

— Ах, Розетта, — прошептал он. — Нам надо благодарить судьбу.

— Когда?.. Как?.. — начала я.

— Поговорим позже, — ответил он. — А пока… этого достаточно.

— Куда он нас везет?

— Увидим. Он дает нам шанс.

Больше мы не говорили. Мы просто сидели, крепко держась за руки, как будто опасались, что нас опять попытаются разлучить.

Еще не стемнело, и глядя в окно, я замечала ориентиры, на которые обратила внимание, когда нас везли к паше. Я увидела замок Семи Башен, мечети, полуразрушенные деревянные домишки.

Я с облегчением вздохнула, когда мы переехали мост, который, как я знала, соединял турецкую и христианскую части города. Мы оказались на северном берегу Золотого Рога.

Еще некоторое время мы продолжали свое путешествие, а потом экипаж резко остановился, и старший евнух спрыгнул на землю. Он подал нам знак выходить. Мы вышли, и он поднял руку в прощальном жесте, одновременно давая понять, что он свои обязательства выполнил и теперь мы предоставлены сами себе.

— Не знаю, как вас и благодарить, — по-французски обратился к нему Саймон.

Старший евнух кивнул.

— Посольство вон там. Высокое здание. Вы сами его увидите.

— Да, но…

— Идите… мешкать нельзя. Возможно, вас уже ищут.

Он стремительно вскочил на сиденье возницы.

— Удачи, — крикнул он, и экипаж тронулся с места.

Мы с Саймоном остались одни на незнакомой улице в Константинополе.

* * *

Я испытывала необычайный подъем. Мы были свободны… мы оба. Нам всего лишь оставалось войти в посольство и рассказать свою историю. За этой дверью нас ожидала безопасность. Сотрудники посольства тут же известят о нашем появлении наши семьи, после чего нас отправят домой.

Я обернулась к Саймону.

— Вот и не верь после этого в чудеса! — воскликнула я.

— Да, мне самому не верится, что мы на свободе. Я отведу тебя в посольство. Тебе придется объяснить, что ты бежала из гарема.

— Это просто невероятно.

— Тебе поверят. Наверняка они знают, что тут происходит… особенно в турецкой части города.

— Пойдем, Саймон. Пойдем, все расскажем им. Скоро мы уже будем плыть домой.

Саймон не двинулся с места.

— Я не могу пойти с тобой, — ответил он.

— Что?

— Разве ты забыла, что я скрываюсь от английского правосудия? Меня отправят назад… но что меня там ожидает? Угадай.

— Ты хочешь сказать, что останешься здесь?