Пленники

— Да… — после некоторого молчания сказал майор, — вот этого я не ждал!

И повернувшись к Гарнику, добавил:

— Предали?

— Я никогда не был с вами, господин майор, чтобы предавать. Я выполняю свой долг. Думаю, проводникам вас вполне можно доверить, они вас доведут до места…

Майора тщательно обыскали. Отобрали спрятанное оружие.

— Ваше?

— Нет, — сказал Мейеркац, — было мое, а теперь ваше. Возьмите, я признаю себя побежденным. За все тридцать лет меня никто не мог провести, а сегодня…

Под воротником пиджака «проводники» нащупали ампулу яда.

— Ваша? — снова спросили майора.

— Да. Это я приготовил для себя и жалею, что не могу ею воспользоваться.

На улице гукнула машина.

— Ну, можно двигаться.

Уходя из избушки, Мейеркац обернулся к Гарнику:

— Сообщите им мое мнение: вы достойны второго «Железного креста».

— Благодарю, господин майор, — усмехнулся Гарник.

ЭПИЛОГ

Кончилась война, закончилась и служба Гарника Адояна. Забыв все невзгоды и мучения плена, он возвратился домой.

Родители его постарели, измучились, не получая вестей от сыновей. Их считали пропавшими без вести. Горе жило не только под кровлей Адоянов. Была ли хоть одна семья, которую пощадила война, не вырвала бы родных, близких, друзей?

Велико было горе Адоянов, — Ваан не вернулся. До приезда Гарника родители все надеялись, что вот в один из дней он непременно объявится. Разве не бывало подобных случаев хотя бы в прошлую войну, когда людей, попавших в плен, на протяжении многих лет считали погибшими, а они вдруг являлись домой?

Гарник не рассказал родителям о смерти Ваана. Чуть ли не каждый день мать его говорила:

— Счастлив будет тот день, когда вернется наш Ваан…

— Придет, конечно, придет! — обнадеживал ее отец.

Эти разговоры мучили Гарника. Тысячу раз он собирался рассказать отцу о том, что случилось с Вааном, и каждый раз отказывался от этой мысли, откладывая разговор сам не зная до какого случая. Да, он жалел мать и отца. Ему казалось, что они не выдержат этого удара.

Долго он хранил эту тайну.

Родители не могли не заметить, что на сердце Гарника лежит какое-то горе.

Отец понимал эту по-своему. Был случай, когда один из знакомых попрекнул Гарника: «С фашистами сидел, хлеб-соль с ними ел!..» Взбешенный Гарник кинулся на парня, но отец удержал сына.

— Глупый он человек! Стоит ли обращать внимание? Ничего, сынок, пройдут эти разговоры!.. Умные люди не станут попрекать этим. Если бы мой Ваан оказался в плену, разве я отказался бы принять его?

Однажды Гарник сказал, что должен пойти разыскать родных Оника Джирагяна.

Отцу и матери Оника уже было известно о смерти сына.

Утерев слезы, стали накрывать поминальный стол, принесли вина. Все выпили за упокой погибшего на чужбине сына Джирагянов.

Когда Гарник уходил из села, он думал о том, что нельзя больше скрывать от родителей смерть Ваана.

«Выдержат ли они эту боль? Надо сделать все, чтобы выдержали. Поплачут, покричат, как родители Оника, потом успокоятся… Лучше знать всю правду, чем жить обманом».

Через два дня после этого он рассказал родителям все, что случилось с Вааном. Рассказал и тут же пожалел об этом. Как горько рыдала мать! Сбежались соседки, заполнили дом и стали причитать вместе с матерью. В сердце каждой были свои раны и утраты.

На глазах отца Гарник никогда до этого не видел слез. Но теперь плакал и он. Несколько дней подряд в доме стояли плач и стенания.

Чтобы хоть немного утешить родителей, Гарник решил поехать на могилу Ваана. Он помнил место смерти брата и надеялся узнать от крестьян, где похоронены трупы, найденные в хлеву. Пусть не останется безвестной могила Ваана — он поставит над ней памятник.

Около месяца длилась эта поездка. Гарнику удалось найти могилу Ваана. На первый взгляд трудно было узнать эти места. Там, где находился старый хлев, была построена большая животноводческая ферма. Неподалеку выстроили колхозный клуб. Прямо перед ним, в большом цветнике, стоял деревянный памятник — это была могила трех неизвестных солдат. На митинге Гарник рассказал о последних минутах Ваана, о смерти комиссара Варданяна и молодого бойца Размика. Это они были похоронены здесь, в братской могиле. Гарник заказал каменный памятник, установил его над могилой и отправился домой.

В Киеве он сошел с поезда, собираясь пересесть в другой. Помещение вокзала было заполнено солдатами, возвращавшимися на родину.

Проходя мимо касс, Гарник услышал чей-то знакомый голос и обернулся. Навстречу ему бросился Оник!

Гарник едва поверил своим глазам. Второй раз в своей жизни он встретил человека, которого считал мертвым. Первый раз это случилось в школе диверсантов, а теперь — вот здесь.

— Оник? Ты ли это?..

Можно было подумать, что два пассажира сошли с ума. Они набрасывались друг на друга; то один, то другой, не размыкая объятий, оказывался в воздухе. Слов не находилось, слышались невразумительные восклицания:

— Вай!..

— Послушай!.. Вай, вай!

— Да как же?..

— Послушай, приятель…