Пленники Уэст

— Вы понимаете, что вы сделали, капитан? Это возмутительно. Где это видано, чтобы капитан имел личный корабль! Не этично, — председатель Совета не скрывал раздражения. — Они намеренно подрывают наше единство, а вы потворствуете им. В сложившейся ситуации вам следует отказаться от этого подарка, пока не улетело посольство, этот позор можно загладить. Это провокация. В Космофлоте капитаны служат. Служат! А не являются наемниками с личным транспортом. Совет требует вашего отказа. Вернете корабль послам, пока не поздно.

— Я этого не сделаю. Мое решение окончательно, — ответила Эл твердо.

— Смею предположить, что это заговор, — сказал один из членов Совета, — иначе, как объяснить ваше упрямство. Вы хоть понимаете, что стали центром скандала?

— Я не вижу повода. Верно то, что не принято капитанам иметь собственные суда. Но и запрета в Уставе Космофлота на этот счет нет, — парировала Эл.

Командор Ставинский сидел молча, потупив взгляд. Он изучал разводы на поверхности стола. Совет давил на Эл, командору уже было известно, что так поступать не следует.

— Вы, капитан, ведете себя возмутительно. Вы, видимо, так уверены в своей правоте, и думаете только о своей славе, что смеете не принимать мнение старших. Здесь присутствуют люди, которые составляют славу и честь Космофлота, в том числе и ваш наставник, который сделал для вас немало. Вы позорите честь мундира, честь капитана. С того момента, как вы вернулись на Землю из первого полета, начались различные, грязные истории, слухи. Это продолжается уже год. Именно вы усомнились в заключениях экспертов относительно гибели Тобоса, различные частные комиссии и отдельные крючкотворы терзают Космофлот из-за этой неудачной экспедиции. Во время службы на базе у Плутона, вы устроили бой с пиратами, вступили в сговор, уже можно так называть, сговор с Галактисом. Никто не спорил, формально вы были достойны звания капитана, но с этической точки зрения вы позорите Космофлот. Вы не выполняете инструкции, занимаетесь самоуправством, частными расследованиями, субординации для вас не существует. Вы нанялись в «Агентство независимых капитанов», чем оскорбили вашего наставника. Космофлот вложил много сил в ваше образование не для того, чтобы вы тратили свой талант в частных лавочках. Вы якшаетесь с Галактисом, выставляете напоказ свои симпатии. Служба безопасности Космофлота уже требует вашего ареста.

Эл видимо надоело это слушать, и она прервала председателя.

— Что вы от меня хотите? — раздраженно спросила она.

— Не смейте меня перебивать, капитан! — возмутился председатель, — Я старше вас оп званию. В связи со сложившейся ситуацией Совет безопасности требует доследования обстоятельств событий на Плутоне. Как выяснилось, там был еще мифический принц. Совет Космофлота возобновляет расследование. В связи со сложившейся ситуацией вам грозит отстранение от должности.

— В связи со сложившейся ситуацией, — перебила его снова Эл, — я хочу сделать заявление и прошу оформить его как устный рапорт. За время после возвращения с Уэст Совет ни разу не выслушал меня. Я понимаю, дело касается «Агентства независимых капитанов», но почему тогда служба безопасности Космофлота ведет за моей спиной расследование подробностей катастрофы на Уэст и не привлекает к нему меня, как капитана? Членов моего экипажа, а не меня осаждают агенты, а моей персоной занимаются с пристрастием, но за моей спиной, даже вскрыли анналы Академии на предмет моего прошлого. В связи с чем, я делаю вывод, что существует обвинение в шпионаже. Меня ограничили в контактах, проверяется информация, которую я собираю. Ежедневно в своем боксе и катере я нахожу три-четыре датчика слежения. Меня атакуют врачи, хотя они до сих пор ничего не нашли. По-моему это называется травлей. Может потому, что трагедия на Уэст затрагивает чьи-то высокие интересы?

— Вы не имеете права судить о том, что там было! — грозно сказал один из Совета.

— Я там была! — не менее резко ответила Эл. — По-вашему командор Ставинский плохо готовит курсантов, а я не капитан и не разведчик? С первых дней было понятно, что колония погибла. А благодаря капитану Нес я провела там еще несколько недель. Колония погубила сама себя. От этого вывода я не откажусь.

— Мы это уже слышали, Эл, — одернул ее Ставинский.

— Повторю сто раз.

— Речь сейчас не об Уэст, — продолжал он, — хотя для тебя это болезненная тема. Речь идет о сложившейся теперь ситуации. Если Совет позволит, я объясню капитану поводы для нашего недовольства.

Председатель кивнул в знак согласия.