Кресень с разодранной ногой, которую мало-мальски спас новый крепкий сапог, сидел на краю телеги и поливал рану отваром из фляги. Верно. Кошачьи когти ядовитые — не промоешь травами, уже к вечеру мясо вспухнет, загноится, а там и до горячки недолго.
Тамир уже очертил обережный круг вокруг всего поезда, упокоил двоих ещё дышащих рысей и теперь рылся в мешке с настойками, силясь найти хоть что-то для Стогнева.
— О, Белава жива? — удивился колдун и тут же добавил, обращаясь к Лесане: — Отцу её помоги, еле дышит.
Лют уложил девку в повозку, а сам устало опустился на землю. Пахло кровью — звериной и человеческой, п
Стогнев сделал вздох похожий на всхлип и, наконец, разрыдался от облегчения и отхлынувшей боли. Дочь его всё никак не могли привести в чувства — девушка так и лежала без памяти. Небось, не скоро теперь очнется.
Обережница устало опустилась на телегу рядом с Кресенем и спросила:
— Помочь?
Он ответил:
— Шить надо.
Девушка поглядела и кивнула. Надо.
Она слегка уняла вою кровь, после чего Тамир сноровисто стянул края раны оленьей жилкой, продетой в иглу. До города хватит. А там целитель есть.
Долгое время люди не могли опомниться. Сидели в повозках, боялись даже на землю ступить, не то что выйти за пределы очерченного круга. Чего уж говорить о том, чтобы идти в чащу за водой и дровами для ночлега!
Лесана устроила сторожевика на телеге, а сама, взяв в помощники Тамира и Люта, отправилась в лес. Но при этом понимала, что даже по двое-трое ходить опасно.
Теперь по-всякому было опасно.
64
Боль, как всегда, оглушила.
Вокруг было темно. Шумел лес. От голой земли тянуло сыростью и холодом.
Ночь.
— Фебр, ты слышишь меня? Фебр…
Он сидел, привалившись спиной к трухлявому стволу поваленного дерева.
— Ты слышишь, Фебр?
— Да.
Надо же, назвала по имени. Не скотиной, не мертвечиной, не упырем.
Мара придерживала его голову, заглядывая в глаза.
— Нас нагнали, — сказала волчица. — Я устала. А ты едва дышишь. Лучше не даваться им живыми.
Он смотрел на неё сквозь вихрь головокружения.
— Мы не дойдём, — сказала она. — Понимаешь?
— Куда?
Волчица бросила быстрый взгляд ему за спину.
— Никуда, — в ладонь обережника легла гладкая рукоять ножа. — Никуда уже не дойдём. Я вела тебя в Цитадель, бестолковая скотина. Серый забрал своих охотиться. Осенённых в стае не осталось, только самые слабые. Я тебя вытащила, даже дала несколько дней отлежаться — лечила. А потом повела, путая следы. Но Серый не зря вожак. Его Дар сильнее моего. Нас настигли. Я чую, близко уже.
Женщина поднялась. Фебр увидел, как вспыхнуло зелёное сияние на тонких пальцах. С трудом преодолевая дурноту, он попытался встать. Но руки только скользили по трухлявому стволу, дерево крошилось под ладонями, а ноги болели так, словно с них содрали всю кожу — от бёдер до кончиков пальцев.
— Мара, отошла бы ты от него, — донеслось откуда-то справа.
Из тёмной чащи выступил человек, в глазах которого дрожали, переливаясь, болотные огоньки.
— Иди, куда шел, Хват, — огрызнулась волчица. — И я тебя не трону. Скажи, что не настиг. А мы уйдем.
— Ты устала. Ты гнала его через чащу две седмицы. Он умирает, Мара. Уже мёртв. От него никакого толка. Вернись в стаю.
Она быстро огляделась, боясь увидеть среди деревьев тени преследователей.
— Серый здесь?
Мужчина усмехнулся:
— Ещё чего. Мара, идём со мной. Ты ведь женщина. На вас, бывает, находит. Может, и тут… я не хочу тебя убивать.
— Ты один… — в её голосе слышалась насмешка. — Я ухожу. Если двинешься хоть…
Он недвусмысленно покачал головой.
— Мара, они рядом, ты…
Хват не успел договорить, а она не заметила, что произошло. Только что напротив стоял готовый обратиться волколак, и вот он уже лежит с рукоятью ножа, торчащей из груди, а голубое сияние блекнет вокруг раны.
Фебр, вложивший в бросок все имевшиеся силы, завалился на бок.
— Нет! — женщина подхватила его, не давая опрокинуться. — Нет! Скотина безалаберная!
Прислонила обратно к поваленному дереву, провела мерцающими ладонями по поникшей голове и плечам, рассылая по телу стужу и равнодушное оцепенение, а потом метнулась к убитому. Уперлась ногой в грудь, выдернула из тела клинок, вытерла об рубаху, и через мгновенье уже привычно забросила руку обережника себе на плечо, обхватила за пояс, поволокла в чащу.
По лицу и ногам хлестали ветви, руки дрожали от напряжения, в боку кололо, сиплое дыхание раздирало грудь. Мара то и дело озиралась, а Фебр шагал деревянной походкой, словно спящий. И всё одно — они еле тащились.
— Бежим!!! — женщина тянула человека, надрываясь, понимая, что уже не уйти, но, не желая сдаваться. — Какой же ты тяжеленный… вроде… одни кости… образина этакая…
Где-то за спиной серые хищники мчались сквозь заросли по свежему следу.
Мара закричала от отчаяния и ярости. Стряхнула с плеча руку Охотника, уронила его на землю и уселась верхом на безвольное тело. Сильные ладони обхватили голову. Отрешенный взгляд пленника заволокло бледное сияние.
…Его вышвырнуло обратно в чёрный лес. Снова боль. Жажда. Усталость. Цветные пятна перед глазами.
Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов
Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Детективы / Боевики / Сказки народов мира