Плененная горцем

— Вынуждена сознаться, — снова заговорила Джозефина, — что меня радует возможность открыто обсуждать с другой женщиной деяния моего деверя как мятежника и героя Шотландии. Это всегда было тщательно охраняемой тайной, и я очень довольна тем, что могу смело говорить о его борьбе за свободу Шотландии, никого при этом не предавая. Я многое могла бы тебе рассказать…

— Это мне очень помогло бы, — ответила Амелия. — Я хочу знать обо всем хорошем, что в нем есть. Возможно, тогда мне будет легче со всем примириться.

Они обошли по периметру остров, на котором стоял замок.

— Что бы ты о нем ни думала, — начала Джозефина, — он хороший человек и заслуживает счастья. В его жизни так мало радостей.

Она описала его горе после утраты Муиры и выразила надежду, что, когда он снова найдет любовь, тяжкий груз его бед станет немного легче.

Амелия размышляла об этой стороне жизни и о явных терзаниях Дункана, а также о своей возможности избавить его от страданий, на что надеялась Джозефина. Сегодня утром она выдвинула очень много требований. Она попросила его сложить оружие, твердо веря в то, что это в его собственных интересах. Теперь ей казалось, что они оба поспешили со своими договоренностями, и это ее взволновало.

— Позволь мне поведать тебе легенды о некоторых его подвигах, — начала Джозефина. — Одна из историй рассказывает о его отваге в битве при Инверари, где он ворвался в укрепления Кемпбелла, подобный древнему и дикому викингу. А потом я расскажу тебе, какой он заботливый и щедрый как хозяин этого замка. Он дает работу всем, кто в ней нуждается. Он делится своим богатством и интересуется жизнью тех, кто от него зависит. Он не допускает бесчестья среди своих людей. Негодяев наказывают или изгоняют, и Дункану преданы все, кто ему служит.

Девушки замедлили шаг. Амелия вслушивалась в слова Джозефины и думала о том, как мало она, в сущности, знает этого сложного человека, которому вскоре предстояло стать ее мужем.

Она обеспокоенно спрашивала себя, когда же приедет ее дядя и что он скажет о ее решении.

И еще она думала о Ричарде и о том, как он отреагирует на ее письмо.

В этот вечер они ужинали, сидя на противоположных концах длинного стола вместе с Лэйном и Джозефиной. Это был пир, состоящий из устричного супа, корнуолльских кур, свежих овощей и вина с юга Франции.

После десерта из персиков в бренди и сливок с шоколадными трюфелями все перешли играть в карты в синюю гостиную. За игрой они беседовали о театре и политике и развлекались, обмениваясь слухами.

Амелию поразила будничность и непринужденность обстановки. Временами она чувствовала себя почти комфортно и искренне смеялась над шутками хозяев. Ей было здесь лучше, чем дома. Особенно после того, как там поселился ее дядя. Не то чтобы она не любила своего дядю. Нет, он был добрым и мягким человеком. Но он был гораздо старше ее, а в молодых горцах было что-то свободное и волнующее. Даже Бет Маккензи и ее семья каким-то недоступным пониманию Амелии образом позволили ей чувствовать себя совершенно непринужденно. Обстановка в их скромном домике была очень уютной и искренней.

Эти шотландцы смеялись и поддразнивали друг друга, игнорируя правила, которые всегда удушающе действовали на, казалось бы, благовоспитанную и благородную юную леди. Сегодня вечером Амелии не чудилось, что она задыхается. Как ни странно, ей было легко и свободно, а ненавязчивое общение с Дунканом и его обаяние и вовсе стали для нее неожиданностью.

Она вспомнила, что сказала ей Джозефина: Я уверена, что это мужчина, которого ты будешь знать как своего супруга. С тобой будет не Мясник. Ты забудешь о его второй стороне. Я крайне редко вижу ее проявления. Он завоюет твое уважение…

И в самом деле, когда блеск секиры у его пояса не наводил на окружающих ужас, его шутки были забавными, а юмор искрометным. Во всяком случае, сегодня в нем не было ничего варварского. Он был воплощением утонченности и элегантности.

Но, поглядывая на часы, она не могла отделаться от ощущения, что, когда он придет в ее постель, все будет совершенно иначе.

При одной мысли об этом ее сердце начинало трепетать. Она чувствовала на себе его пронзительный взгляд, даже находясь в противоположном конце комнаты.

Жар, горящий в его глазах, сообщил ей, что пора удаляться в спальню.

Глава семнадцатая

Вскоре после полуночи до слуха Амелии донесся какой-то звук. В коридоре у двери кто-то был. От волнения у нее в животе как будто что-то взорвалось, но она молча поклялась себе, что бояться не станет, а будет наслаждаться и сосредоточится на удовольствиях, которых, в этом она была уверена, ее ожидало немало. Многие ощущения она уже пережила в горах, и страсть к Дункану была одной из причин, по которой она приняла его предложение.