Плен в своём Отечестве

Но не будем убеждать читателя размышлениями автора. Обратимся к документам, которые невозможно обвинить в субъективных чувствах, излишних эмоциях. Они исходят от тех самых «оперативников», которые составляли ядро карательно-лагерной системы, и адресованы своим начальникам.

Первый такой документ называется «Докладная записка о санитарно-бытовых условиях заключенных Печорлага НКВД». И уточняется: «По состоянию на 10 ноября 1941 года». «Записка» датируется 4 декабря 1941 года и направлена «Начальнику оперативного отдела ГУЛАГа НКВД майору госбезопасности Иоршу». ГУЛАГ теперь находится не в Москве, на родном и близком Кузнецком мосту, а в г. Чкалове, на улице 9 января, дом 48. Ну, понятно: позади уже 16 октября, когда немцы рассматривали Москву в бинокль и наиболее жизненно важные для страны учреждения были эвакуированы в безопасные от наступления противника места. И ГУЛАГ очутился в далеком-далеком от фронта Оренбурге, давно уже переименованном в Чкалов.

Итак, «Докладная записка» говорит языком лаконичным и ясным: "По сообщению Оперативных отделов Северо-Печорского и Заполярного лагерей ГУЛЖДС НКВД, в связи с плохими санитарно-бытовыми условиями заключенных в лагерях смертность и заболеваемость среди них продолжает увеличиваться и принимает угрожающие размеры.

В октябре месяце 1941 года умерло 1474 человека, т. е. 1,32% от списочного состава заключенных".

Прервемся. Мы можем узнать то, чего нет в этом документе: точную цифру заключенных в лагере. По арифметике, если 1474 составляют 1,32% от всего количества, то количество это равно 111 666. Впрочем, эти данные быстро меняются. Ибо дальше следуют дополнения.

"За первую декаду ноября умерло 471 человек. Заболеваемость (гр. "В") в сентябре месяце составляла 12% а в октябре месяце эта цифра возросла до 17,2%, а в ноябре имеет место еще увеличение. По неполным данным, трудпотери по группе "В" в октябре составили 566877 человеко-дней. В отдельных лагподразделениях, например в Первом отделении Печорлага, группа "В" достигла около 35%.

В Северных отделениях лагеря, находящихся в особо трудных климатических условиях, за сентябрь месяц группа "В" составила 8,7%, в октябре 11,9, по данным на 10 ноября – 15,5%. Умерло в сентябре 70 чел., в октябре – 329 человек, за 10 дней ноября – 189 человек.

При списочном составе заключенных по этим отделениям, равном 27 823 человека, имеется неполноценной рабочей силы 7454 человека. Находится в лазаретах 2113 человек, из них больных пеллагрой 601 человек, больных цингой-297 человек, освобожденных-1503 чел., в слабосильной команде – 683 человека".

Здесь я хочу снова прервать этот документ, чтобы объяснить, что же такое «слабосильная команда». Звучит почти смешно, настолько смешно, что понятие это начало фигурировать в фельетонах и всяких юмористических упражнениях. А в своей страшной действительности «слабосильная команда» значит следующее: это немногие, выжившие и выползшие из бараков, называемых «лазаретами». Их – как других, как большинство, – не вынесли и не бросили в ящик, чтобы вывезти в ямы на лагерном кладбище, они теоретически должны использоваться на легких работах и пользоваться усиленным питанием, дабы снова стать полноценной рабочей силой. Да вот беда: в этом адском учреждении даже инструкции, исходящие от самого Сатаны, не действуют на чертей поменьше да позлее. И подписавший «Докладную записку» заместитель начальника оперативного отдела, лейтенант госбезопасности Балацкий беспристрастно докладывает начальству: "На колоннах в отношении больных заключенных применяется грубость и издевательство. Лиц, зачисленных в команды слабосильных, заставляют работать по тем же нормам, что и здоровых. Не выполнивших производственные нормы ставят на пониженное питание, что еще более истощает их и делает менее трудоспособными.

Начальник колонны № 73 16-го отделения вольнонаемный Ивановский заключенным команды слабосильных заявил: «Я оставлю на вас только кожу и кости, но кубики вы мне дадите».

9 человек из команды слабосильных, не выполнивших нормы на 100%, Ивановский посадил в изолятор. Пом по труду колонны № 2 16-го отделения Зубов до смерти избил больного заключенного Перелыгина".

Нахождение в слабкоманде было лишь некоторой отсрочкой от почти неминуемого конца для всех, кто попадал в «лазаретные» бараки.

Лейтенант госбезопасности Балацкий, обязанный доложить причины плохого использования «контингента», докладывает:

"Жилищно-бытовые условия и санитарные условия заключенных неудовлетворительные, не обеспечивающие минимальные человеческие потребности.