Плен

Единственное, что нравилось Нине у дяди Вани, – старые семейные фотографии. В них была та же загадка, что и в вещах в доме. Она листала альбом обратно, отыскивая на снимках дядю Ваню. Его морщины постепенно разглаживались, одежда обновлялась и становилась ярче, сам он распрямлялся, расширялся и крепчал, молодели его дети, и жена возрождалась и тоже разглаживалась, хорошела, они женились, знакомились, снова становились не знакомы, ходили в школу и заканчивались потемневшими картонными снимками с родителями, каждый со своими, в городском фотоателье.

Нина представила себе, что фотоальбом ее собственной жизни с Вадимом так же отматывается: вот она старушка с внуками, вот – чуть моложе и еще моложе. Рядом ее дети, которые тоже становятся все младше и младше, а потом и вовсе исчезают. Но все это не в уютной квартире, не в фотоателье, а на фоне этих вот одинаковых бетонных стен.

И не будет у нее никаких подружек, института, путешествий, соседских детей, которых оставляют у нее, ничего не будет – только этот сплошной бетон. Навсегда. Ей даже рассказать о себе будет нечего: ходила в школу, не окончила даже, а потом все – бетон, дети, бетон, внуки и самое страшное – бетон и Вадим.

Нина думала, что она к старости научится играть в шахматы. Катька все время играла с дядей Ваней – несмотря на то, что это он научил ее, она довольно часто у него выигрывала. Нина не могла понять, это оттого, что он поддавался, или потому, что увлекался рассказами и переставал следить за игрой. Нина обычно усаживалась где-то в стороне и делала вид, что играет в куклы сама с собой или смотрит в окно, потому что рассказывали не ей, но сама она тоже слушала. Истории были большей частью о войне и очень интересные. Да и рассказывал дядя Ваня так, что прервать его не решалась даже Катька, хотя в обычной жизни она постоянно отвлекалась и даже в школе получала замечания в дневник за то, что вертелась и болтала на уроке. В тоне его было что-то очень больное и настоящее, Нина, которая не улавливала смысла, не понимала, почему он это рассказывает и к чему; каждая история казалась странной загадкой, и она потом еще долго не могла думать ни о чем другом.

Будто дядя Ваня взял их с собой в другой, собственный мир, который был еще до того, как их сделали мама и мутное пятно. И именно там, в этом мире, есть ответы на те вопросы, которые еще не созрели в голове у Нины. И было не просто интересно, но и приятно знать, что когда она подрастет и вопросы появятся, ответы у нее уже будут. А теперь не будет никаких ответов ни на что. Просто такая жизнь тут. Поел, попил, пописал, потерпел, пока Вадим тебя изнасилует.

Нина думала, что ее муж будет похожим на отца дяди Вани. Ей больше всего нравилось, как дядя Ваня рассказывал про отца. Отец дяди Вани представлялся ей огромным богатырем из сказок, а дядя Ваня был его мелким и нелепым сынком, и хотя фотографии и подтверждали его слова, все равно сложно было представить, как такой огромный и кряжистый старик дядя Ваня мог быть таким мелким, как он рассказывал. Ей тоже хотелось, чтобы у нее был настоящий отец, такой, как у дяди Вани, и чтобы у ее детей был такой отец, как у дяди Вани. И в то, что из Вити вырастет такой вот богатырь, она верила, а вот из Вадима уже ничего не вырастет. Он всегда будет таким же противным и с годами будет становиться еще противнее.

И зачем тогда Нина рождалась на свет и жила, чтобы потом так вот? Ну уж нет. Она как-нибудь его перехитрит, она выберется. Надо сказать, что она согласна, что она даже рада и любит его.

При этой мысли Нину передернуло. Она представила, что Вадима придется целовать, обнимать, заниматься с ним сексом, и чуть снова не расплакалась. Нет. Надо терпеть, надо быть сильной. Надо выбраться отсюда любой ценой.

22:26. Катя

Следователь остановил у Катиного дома, но Катя не сразу это поняла. Она думала о Даниэле. Раньше она не вспоминала о нем – она вообще старалась забыть весь этот период со скандалами с матерью, с разборками и склоками. И период после старалась забыть – когда она скиталась по столице и хваталась за любую работу. А Даниэль тут, оказывается, сторчался и умер. Было ли его жаль? Не особенно. Может, от усталости, от страха за Нину, а может, потому, что сразу было ясно, что он так кончит. Катя думала, что позже, а вот, оказывается, уже…

Даниэль. Красивое имя. Просто ее первый, которого она сначала безумно любила, а потом перестала, влюбилась во Владимира Петровича, которого сначала тоже безумно любила и не хотела напрягать своими проблемами. А потом пожила у Даниэля, который спал с этим Вадимом ради жилья. И это было так мерзко, что постоянно хотелось сказать им что-нибудь обличительное. Но они молчали и делали вид, что между ними ничего нет. И Катя молчала, потому что и сама она была ничем не лучше. Любила женатого Владимира Петровича, а спала с Даниэлем. Ради жилья. А потом развела Владимира Петровича на деньги и уехала.