Плен

Вадим снова вынул люголь, но нюхать не стал. На сытый желудок от запаха начинало подташнивать. Он потянулся было к толстому ковру, под которым был люк, но вовремя одумался. Нет. Все хорошо. Все хорошо. Есть план, и Вадим будет ему следовать.

Внутри бушевал морок, туманя комнату, стол. Узор на ковре от волнения расплывался причудливыми радужными узорами, как бензин. Вадим бросился к зеркалу. Все хорошо. Из зеркала на него смотрел человек с лицом совершенно непроницаемым. Никакого морока. Никакого волнения. Молодец. Кремень.

19:08. Нина

Нина страшно устала лежать и думать. Теперь к острой боли в животе примешалась еще и тупая ноющая боль в висках, наверное, от голода. Но есть было нечего. Нина даже подумала о том, что если бы она родилась на пару веков пораньше, то смогла бы съесть свою одежду, как заблудившиеся полярники или мореходы, варившие сапог. Но халат был синтетическим, и жевать его было бесполезно. Заснуть тоже не получалось. Не от боли, а от страха. Казалось, что если заснешь, то с тобой случится что-нибудь нехорошее. Вдруг она не в церкви? Нет. Это слишком страшно. Лучше Нина будет думать, что она в церкви и искупает грехи. Надо вспомнить все. Вспомнить и очиститься.

В первом классе Нина влюбилась, и тогда ей казалось, что это правильно. Хотя, наверное, это тоже грех, в котором нужно покаяться. Любить – это плохо? Катька постоянно спрашивала маленькую Нину, почему она не влюбляется. В ее возрасте Катька влюблялась уже много раз, а Нина один раз в Ваньку, да и то не сказать, чтобы это была прямо любовь, так, интересно и жалко. Но в первом классе влюбляться было вроде бы можно.

Нина выбрала своего одноклассника Вовку. Он нравился ей и раньше, хотя учился плохо и хулиганил, но был очень похож на маленького Володю Ульянова с октябрятской звездочки, которую она видела у Катьки. У него были такие же кудрявые светлые волосы и добрая улыбка. Кроме того, в прошлом году они поговорили на перемене, и Вовка оказался очень веселым. Но и этого явно было недостаточно для любви. Герои книжек, в которых надо было влюбляться, были какими-то необычными, а Вовка был самый обычный мальчик, просто похож на Ленина, и Нина, которая подошла к влюбленности очень серьезно, наверное, и не влюбилась бы, если бы у Вовки внезапно не погиб отец. Это была шумная история с взрывом метана на шахте, и Вовку даже показывали по телевизору. Держался он молодцом, и в школе не плакал, просто стал тише и спокойнее. Нина очень переживала за Вовку, постоянно спрашивала, как он чувствует себя без папы, и рассказывала про то, что гореть в аду его папа не будет, потому что это не самоубийство, а несчастный случай. Вовка слушал ее с большим интересом, расспрашивал про ад, и Нина позвала его к Зое. Вовка до этого и понятия не имел, как делают детей, и ничего подобного не видел. Противно ему тоже не стало, он больше удивился. После его ухода Зоя призналась Нине, что влюбилась. В Вовку. Только что.

Это было очень плохо, и неясно было, что теперь делать. Вовка ведь, когда вырастет, сможет жениться только на одной из них, а делать так, как плохие люди из фильма про ад, они точно не будут. Мама сказала, что думать об этом еще рано, и до того, как они все вырастут, они влюбятся еще сто тысяч раз. Нина не очень поверила, но мама оказалась права. Несколько дней подряд Зоя и Нина дожидались Вовку после уроков и шли вместе домой, говорили про всякое и смеялись, потом Вовка шел домой, а они с Зоей еще долго обсуждали, какой Вовка красивый, и вспоминали все, что только что произошло. Любить им понравилось. От этого внутри становилось радостно и хорошо.

Вечерами Нина и Зоя болтались по району в поисках Вовки и, когда встречали его с пацанами, хихикали и шептались. Было немножко стыдно, но стыд этот был приятный и радостный. Правда, потом оказалось, что Вовка влюблен в Ольгу, которая учится уже во втором классе, и Нина с Зоей очень расстроились. Зоя решила, что больше никогда не будет влюбляться, а Нина очень хотела перевлюбиться в кого-нибудь другого – можно даже вместе с Зоей: без Вовки оказалось как-то скучно и неинтересно жить, да и на улице делать стало нечего.